– Но, сэр, пожалуйста, объясните мне, – взмолился я.– Из ваших слов я сделал вывод, что сокровища тамплиеров перевезены в Шотландию.

– Это были лишь слухи. Более вероятно, что часть сокровищ в начале пятнадцатого века находилась в Лондоне. После битвы при Тьюксбери[21]в тысяча четыреста семьдесят первом году Маргарита Анжуйская при помощи этих сокровищ выкупила свою жизнь, и Ричард, герцог Глостерский, отвез их в семейное поместье в Гринвич-Парк и спрятал там.

– Гринвич-Парк! – воскликнул Ньютон.– Видит Бог, вы рассказали нам замечательную историю, мистер Пепис. Вы полагаете, что место для Королевской обсерватории в Гринвиче выбрали из-за близости к спрятанному сокровищу?

– Главным инициатором новой обсерватории был сэр Джонас Мур, – сказал мистер Пепис.– Именно Мур приобрел место и при содействии начальника Управления артиллерийского снабжения организовал строительство обсерватории на деньги от продажи армейских излишков пороха в Портсмуте. Мур позаботился о том, чтобы Флэмстид стал королевским астрономом. Управление же платило и сейчас платит ему жалованье.

– Вы подозреваете, что Флэмстид продолжает искать сокровище? – спросил я.

– Я в этом уверен, – ответил мистер Пепис.– Как и в том, что он его не найдет. Муру удалось обнаружить лишь малую часть огромного сокровища, которое до сих пор остается нетронутым. И тут начинается вторая часть моей истории.

Ньютон язвительно усмехнулся.

– Нет, сэр, неужели вы рассчитываете, что вам удастся удивить меня еще больше? Флэмстид превратился в сэра Персиваля, ищущего Святой Грааль!

– В виде исключения вы говорите больше, чем знаете, – улыбнувшись в ответ, сказал мистер Пепис.– В тысяча шестьсот восемьдесят втором году я побывал в Шотландии с герцогом Йоркским, где познакомился с герцогом Атоллом. Его старший сын, лорд Мёррей, поклялся в верности королю Вильгельму и сражался с виконтом Данди в битве при Килликрэнки в восемьдесят девятом году. Данди был убит, а Мюррей увидел у него на шее большой крест ордена Храма Сиона. Мюррей заказал точную копию этого креста и передал ее мне на хранение. Я пригласил вас сегодня, чтобы показать ее вам.

С этими словами мистер Пепис достал из кармана крест размером с ладонь мужчины и протянул доктору Ньютону, чтобы тот его рассмотрел. Крест был сделан из серебра и покрыт знаками, которые чрезвычайно заинтересовали моего наставника.

– А с чего вы решили, что он имеет отношение к ордену тамплиеров?

– Было известно, что Данди носил крест с названием ордена. Я рассчитывал, доктор, что вы сумеете понять смысл, заключенный в кресте, поскольку считается, что он является ключом к сокровищу.

– Очень интересные знаки, – не стал спорить мой наставник.– Но я бы хотел знать, для чего служат крошечные отверстия. Вы сказали, что это точная копия оригинала?

– Да, – ответил мистер Пепис.

Ньютон поднес крест к окну и что-то пробормотал.

– Потрясающе, – сказал он наконец.– Кажется, что это самый обычный крест. На самом же деле это нечто совершенно другое.

– Но если вы держите в руках не крест, – удивленно проговорил мистер Пепис, – тогда что же?

– Созвездие, – пояснил Ньютон.– Расположение отверстий, в особенности трех, что находятся в центре креста, указывает на созвездие Ориона, властелина и охотника наших зимних небес. Тут не может быть никаких сомнений.– Он вернул крест мистеру Пепису.– Но кроме этого, я мало что могу вам сказать. Вполне возможно, что расположение отверстий в сочетании с цифрами и знаками, которые мы здесь видим, могут указывать положение на карте.

Мистер Пепис кивнул с выражением величайшего изумления.

– Нет, сэр, – сказал он, – вы открыли мне больше, чем я мог рассчитывать.

– Я рад, что оказался вам полезен, – ответил Ньютон и слегка поклонился мистеру Пепису.

– Ваше открытие укрепило меня в решимости узнать, как можно использовать этот крест в поисках сокровищ тамплиеров, – заявил наш хозяин.

– Желаю вам успеха в поисках, – сказал Ньютон. Вскоре после этого мы откланялись и направились назад, в Тауэр.

– Будь я проклят, если это не самая поразительная история, какую я когда-либо слышал, – заявил я.

– Несомненно, Тауэр хранит множество тайн, – признал мой наставник.

– А разве такая тайна не может стать поводом для убийства?

Ньютон ничего не ответил на это.

– Сокровище в Тауэре! И впрямь серьезный повод, чтобы совершить убийство.

– Вам известна моя философия, Эллис, – сказал Ньютон.– Прежде чем выдвинуть гипотезу, мы должны сделать наблюдение. А до тех пор я буду признателен, если вы придержите свои пустые рассуждения при себе.

Вернувшись в Тауэр, Ньютон объявил, что хочет кое-что взять в моем доме, и я отправился вместе с ним, чтобы открыть ему дверь, которую стал закрывать после убийства мистера Кеннеди. Войдя в дом, Ньютон взял свой зеркальный телескоп из того же ящика, в котором лежал микроскоп, и поставил его на стол.

Телескоп оказался значительно меньше, чем я думал, всего шесть дюймов в длину, а стоял он на маленьком шаре и, таким образом, ужасно напоминал миниатюрную пушку, способную разрушить стены игрушечного замка.

– Я хочу посмотреть на небо с северо-восточной башенки Белой башни, – объявил Ньютон и понес телескоп к двери.

Мы вошли в Белую башню и поднялись по главной лестнице на третий этаж, где я зажег фонарь, и дальше по узкой лестнице попали в северо-восточную башенку. Ньютон поставил телескоп на стол около окна, настроил его и заглянул в маленькую дырочку наверху, как бы смотря вниз вдоль трубы телескопа в направлении полированного зеркала, расположенного в его основании. Пока Ньютон делал свои наблюдения – не знаю, чего именно, – я принялся бесцельно бродить по башенке, точно пленник в заточении.

Должен признаться, что мои мысли были заняты вовсе не кровавым убийством и не сокровищами тамплиеров, а мисс Бартон, которую я не видел вот уже несколько дней. Пребывание в башенке Белой башни напомнило мне, что я разделен с ней и не могу быть счастлив, пока не увижу ее вновь. С каждым новым часом, который я проводил без нее, мне казалось, что я медленно умираю. Впрочем, когда я находился в Тауэре, мысли о смерти постоянно приходили мне в голову, потому что здесь не было ни одной дорожки, стены, башни или башенки, которые не могли бы рассказать жуткую историю о казни, пытках или жестоком убийстве. Вот почему я старался думать о мисс Бартон, подобно тому как подвергаемый пыткам иезуит, наверное, представлял себе образ Девы Марии, чтобы облегчить страдания.

– Что вы хотите увидеть? – наконец спросил я у Ньютона.

– Орион, – ответил он.

– Это имеет отношение к сокровищу?