Вручая тяжеленный том, Оля сочувственно заметила:

— Это тебе в компенсацию морального ущерба.

— Какого ущерба? — не поняла я.

— Ну как же! Я, когда грустно, всегда перечитываю твои книги, а тебе они небось не помогают…

Я польщенно улыбнулась.

Моя любовь к литературе так обширна, что не умещается в рамках чтения, выплескиваясь наружу и побуждая к сочинительству. Заботясь о товарищах по несчастью, людях с эмоциональным заражением, я в основном пишу с юмором. У тех, кто умеет наслаждаться мрачностью, и без моей помощи широкий выбор.

Первый детектив вообще возник как защитная реакция психики на кропотливое создание кандидатской диссертации. Если бы вам пришлось четыре года подряд каждую свободную минуту заниматься математикой (из материальных соображений я не могла уйти в аспирантуру и продолжала преподавать), вам тоже захотелось бы в противовес написать что-нибудь легкое и веселое. В моем «Летнем отдыхе» никого не убивают, и детективная линия требуется лишь для создания острых ситуаций, позволяющих увидеть обыденную жизнь в необычном ракурсе и посмеяться над нею — и над собой заодно. Кстати, тем же объясняется мой приход к фантастике — реально я все равно пишу о нас с вами, только пытаюсь посмотреть на нас чужими глазами.

— Твою последнюю книгу я купила всего с третьего раза, — гордо отчиталась Оля. — Сперва пришла в Дом книги, и мне даже отыскали ее в компьютере. Мы с продавщицей облазили весь стеллаж — нет книги, и все тут. Тогда я бросилась в «Букву». Там мне сразу ответили; что никакой Александры Романовой знать не знают, но я уже была ученая! Буквально силой заставила девушку залезть в компьютер и посмотреть. Она, конечно, сказала, что ничего не нашлось, а я перегнулась к экрану и ткнула пальцем: а это что? Девушка обиделась и говорит: раз вы такая умная, ищите на полке сами. Я все детективы перерыла — нету! Ну, думаю, все равно я вас переупрямлю! Поехала на книжную ярмарку. И что ты думаешь? В разделе «Зарубежный любовный роман» сразу наткнулась на твой последний детектив. Теперь буду знать, где искать в следующий раз. Раньше я не догадывалась, что Александра Романова — зарубежный автор. Кстати, а твоя фантастика, которая под псевдонимом Билевская, стоит среди детских комиксов. Не позавидуешь ребенку, который случайно на нее наткнется!

Я лишь вздохнула. Да уж, сориентироваться в книжных магазинах сумеет разве что великий сыщик, да и то, боюсь, не каждый. С меня лично, пока удастся заполучить собственный шедевр, обычно семь потов сойдет. Последнее время предпочитаю заказывать через Интернет — там все как-то прозрачнее. Например, на одном сайте я обнаружила свои творения с откровенной пометкой: «Жанр — непознанное». Согласитесь, куда приятнее вранья по поводу зарубежного любовного романа. И звучит романтично…

К сожалению, я редактирую тексты столько раз, что долго потом не в силах воспринимать их адекватно. Но ничего, есть на свете писатели и получше! Например, много лет меня спасает «Понедельник, который начинается в субботу» Стругацких. Вещь действительно вечная!

Взять последний случай. В этом сентябре в одной из аудиторий мои занятия проходили в обстановке, приближенной к боевой: было ничего не слышно из-за страшного шума под окном, где шло какое-то строительство. Я заинтересовалась, в чем же у института возникла столь срочная нужда. Оказалось — монтируют фонтан (успели закончить аккурат к зиме). И я не могла не процитировать студентам одно из любимейших своих произведений.

«Академия наук выделила институту энную сумму на благоустройство территории. На эту сумму Модест Матвеевич собирается обнести институт узорной чугунной решеткой с аллегорическими изображениями и цветочными горшками на столбах, а на заднем дворе, между трансформаторной будкой и бензохранилищем, организовать фонтан с девятиметровой струей. Спортбюро просило у него денег на теннисный корт — отказал, объявив, что фонтан необходим для научных размышлений, а теннис есть дрыгоножество и рукомашество…»

Стоит добавить, что стадион с бассейном, принадлежащие нашему вузу, уже давно на ремонте, и перспектив открытия не видно пока ни малейших.

Завершив цитату, я со вздохом заметила, что нынешнее поколение наверняка о замечательной книге понятия не имеет. В ответ на что Олег обиженно пробасил:

— Эту реплику из зала мы, товарищи, сейчас отметем с негодованием.

Я расплылась в улыбке, поскольку данную фразу Стругацких тоже помнила наизусть.

Так что, по счастью, есть студенты, потребляющие духовную пищу не только в виде комиксов и страданий юного Гарри Поттера. Иногда даже хотелось бы, чтобы некоторые читали поменьше. Я, признаться, нередко мысленно возвращаюсь к одной истории, в которой до сих пор не решу, корить себя или не стоит.

Люба была типичной отличницей. Она не пропускала занятий, всегда выполняла домашние задания, с первого раза писала контрольные и училась исключительно на пятерки. Я нарадоваться не могла на девочку, тем более что та обладала спокойным, доброжелательным характером. Короче, мечта педагога.

А потом на лекции я увидела ее со своей книжкой в руках. Ну точно — Александра Билевская, «Трудно быть ведьмой». Забыв про конспект, Люба впилась глазами в фантастический роман о приключениях трех подруг, неожиданно ставших ведьмами. Я не стала делать ей замечания. Во-первых, контролировать, кто чем занимается на лекции, невозможно, главное, чтобы человек не мешал окружающим. Во-вторых, девочка она умная и легко освоит пропущенный материал. И, наконец, в-третьих, мне было просто приятно! Что я, не человек, в конце концов?

Следующую неделю Люба в институте не появлялась.

— Заболела? — спросила я у Насти, ее соседки по общежитию.

Та смущенно что-то промычала.

— Да не бойтесь, говорите правду, — посоветовала я. — Ничего я Любе не сделаю.

— Она лежит в кровати и читает ваши книжки, — призналась Настя.

— Надеюсь, скоро закончит и вернется к нам, — заметила я. — Вы уж ей скажите, что слишком увлекаться не стоит, жизнь важнее.

Спустя еще неделю я, не выдержав, вновь обратилась к Насте:

— Так где же Люба?

— Лежит и читает ваши книжки, — мрачно ответила студентка.

— Их не так много, — возразила я.

— Так ведь у вас два псевдонима, — с укоризной поведала Настя. — Для фантастики Александра Билевская, а для детективов Александра Романова.

Я пожала плечами.

— Ну и что? Книг не больше десятка.

— Она их перечитывает, — вздохнула Настя. — То смеется, то плачет. Да, и почти ничего не ест.

Опешив от странной реакции на мои безобидные опусы, я на всякий случай уточнила:

— Может, влюбилась?

— В кого? — обиделась собеседница. — Я бы знала.

Любу я увидела лишь в зачетную неделю. При ее способностях, она быстро спихнула почти все долги, однако кое-какие хвосты вовремя подчистить не сумела.