Он так хотел Дину, прямо сейчас, что приходилось жестко себя контролировать, как в бою. Он боялся ее напугать силой своих эмоций и желаний и очень удивился, что Ната ушла, оставив их вдвоем, и даже рискнул предположить, что, может, ошибся и она не считает его таким уж недостойным.

Мишка обрадовался, что прогулки не будет, хотя, по логике, она предполагалась, ему трудно давался этот самоконтроль. Но и отказаться от этой женщины он точно уже не сможет никогда! Поэтому и напросился на свидание, надеясь пересилить в себе все эти страсти.

Когда Ринк предложил «ночное гулянье», Михаил испытал два противоречивых чувства одновременно: облегчение, потому что точно знал: не сможет просто ходить с ней под ручку, гулять, как бы жестко ни контролировал себя, и досаду: а вдруг — ну а вдруг! — она его не прогонит, даже если он отпустит свои эмоции и желания.

Сидя в ресторане, ожидая ее прихода и постоянно поглядывая на двери, он весь извелся, не зная, на сколько его хватит, чтобы удержаться от того шага, после которого назад пути не будет.

«Господи! Помоги мне!» — подумал Михаил, когда увидел входившую с Натальей в зал Дину.

Мужчины встали, Антон поцеловал Нату в щечку и отодвинул ей стул, Михаил галантничал рядом — ухаживая за Диной, отодвинул стул для нее, все расселись, стали заказывать ужин, отказавшись от спиртного. Мужчины, невзирая на поздний час, заказали горячие щи, мясо с овощами. Ната все это про себя отмечала, понимая, что подготовка к «ночной работе» уже началась.

Все четверо чувствовали напряжение, хотя совершенно по разной причине. Непринужденной застольной беседы не получалось.

Дина не выдержала:

— Я думаю, что сегодня у всех трудный день. Не получается у нас легкого застолья. Я, пожалуй, пойду, мне завтра на работу.

У нее все дрожало внутри от напряжения, слезы подкатывали к глазам.

Михаил был неизменно галантен, подчеркнуто вежлив с ней, отстранен и холоден, как с подчиненной. Больше она не могла выдержать! Всему есть предел!

Еще по дороге в ресторан Ната настояла, чтобы Дина даже не думала о деньгах, зная, какую та получает зарплату. Вот и хорошо, не надо ждать счет!

Она встала, взяла сумочку, наклонилась и поцеловала Нату на прощание, кивнула мужчинам:

— До свидания, надеюсь, мы еще увидимся! — развернулась и направилась к выходу.

Ната вскочила и пошла ее провожать.

— Наточка, ты же сама все видишь! Поймаю такси и поеду домой!

— Я вас отвезу, — раздался голос Михаила, который совершенно неслышно вышел следом за ними на улицу.

— Не надо! — ответила Дина. Еще и в одной машине с ним ехать!

— Диночка, пусть тебя Миша отвезет, что ты будешь такси ловить! — уговаривала Наталья.

Дина подумала и решилась.

— Хорошо! Куда идти? — спросила максимально холодно у Михаила.

Михаил молча указал рукой на стоящую недалеко от входа в ресторан машину.

«Бог с ним, пусть везет! Я ведь большая девочка и смогу это выдержать! Буду в окно смотреть», — приказала себе Дина.

Она еще раз попрощалась с Натой и решительно пошла к машине. Но когда она уже взялась за ручку дверцы, поняла — нет, не поедет она с ним! Он проводит ее до дверей квартиры, поцелует ручку и опять уйдет, воспитанно попрощавшись, еще и спокойной ночи пожелает!

— Нет, — сказала Дина и отдернула руку, — я не могу!

— Я тоже! — прохрипел Михаил.

В один большой шаг он приблизился к ней, прижал ее к себе и стал совершенно неистово целовать: волосы, лоб, веки, щеки — везде, куда попадали и доставали его губы.

— Миша, — шептала Дина ошарашенно. — Миша…

Он не стал слушать, пусть потом пошлет его подальше — он поцеловал ее в губы и растянул этот поцелуй почти до обморока!

Оба тяжело дышали, он все еще крепко обнимал ее.

— Миша… — начала что-то говорить Дина, но он ее перебил:

— Я больше не мог, просто не мог, и все! Кончились у меня силы сдерживаться! — признался Дуб покаянно.

Он ждал, что сейчас она его оттолкнет и даже по морде даст!

— Миша, давай попробуем доехать домой!

— Что?! — Он растерялся — не мог поверить.

— Домой! У меня тоже больше нет сил сдерживаться!

— Дина! — Михаил опять кинулся ее целовать. — Диночка!

Кое-как оторвавшись друг от друга, они сели в машину. До Дининого дома было пятнадцать минут езды. Они доехали за семь!

Ната с Антоном шли пешком, конечно же держась за руки! Со всех сторон доносилась музыка, громкий смех, — обычный вечер курортного города. Антон не хотел спрашивать, но все-таки спросил:

— Ты домой поедешь, я имею в виду на ночь?

Она остановилась, посмотрела на него внимательно:

— Нет, я буду тебя ждать в номере. Ты волновался об этом?

— Да! — Он притянул ее к себе.

Они постояли, помолчали обнявшись, и Ната, уводя их от несказанного, трудного, от всех своих страхов и нерешительности, сказала:

— Динка влюбилась в твоего Мишку!

— Он тоже, — ответил Антон, жалея, что она перевела разговор на другую тему.

— Не может быть! — Она подскочила, ударив его в подбородок макушкой. — Ой, извини. — И тут же поцеловала ушибленное место.

— Еще как может! Я его знаю и таким первый раз вижу!

— Господи! — воскликнула она. — Только бы у них все получилось!

— По-моему, у них уже все получилось, — ответил Антон. Он чмокнул ее в лоб. — Пошли, нам с ним скоро ехать, придется прервать романтическое свидание.

Михаил не мог от нее оторваться.

Он жалел, что у него не десять рук, чтобы обнимать ее всю сразу!

Ему пора было уезжать, а он не знал, как расстаться с ней и объяснить свой отъезд. Он решил, как там, возле машины, когда кинулся к ней, понимая, что сейчас просто умрет, если не прижмет ее к себе, — пусть будет что будет!

— Диночка, родная моя, мне нужно сейчас уехать. У нас с Ринком дело одно важное, по работе.

— В Москву? — спросила Дина, трудно ориентируясь в действительности.

Они лежали на полу.

После первых сумасшедших минут, когда они даже дверь входную не закрыли и не до дивана им было — его еще раздвигать надо. Они просто скинули на пол одеяло, подушки, плед, закрыли наконец дверь… и снова кинулись в сумасшествие!

Он целовал ее и смеялся:

— Нет, не в Москву, тут недалеко. Я утром вернусь, ладно? — спросил он и заглянул ей в глаза.

— Утром? — Она стала осознавать, что он сейчас собирается уходить. — Подожди, я ничего не поняла. Ты сейчас уйдешь?