Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Почему я не остался там навсегда? Не знаю, не помню, наверное, мне пришлось срочно уехать. По странной прихоти моей психики, видимо, дни приезда-отъезда полностью и бесповоротно выпали из дырявого хранилища моей бедной памяти, и много позже я перерыл все атласы, и… города этого не нашел. Но позже, через несколько лет у меня появилось устойчивое понимание того, что я там все-таки был. И так бывает, поверьте. Это личное, а я кому попало не рассказываю.
А дальше…Что дальше? Дальше все как у всех. Череда будней, дни съедают годы и ничего, ну совершенно ничего не происходит. Это цепляет, завораживает, не дает оглядеться по сторонам и просто подумать о прожитом.
Сколько же мне лет? Сразу и не ответишь. Когда-то каждый год был вехой 10,11,12…20…30, черт возьми! А потом…
Так я и жил пока в один прекрасный день я ехал в вагоне метро… В салон вошла какая-то дама, сурово глянула на меня и набычилась. Я тоже набычился и целую остановку мы молчали, потом она вышла. А уже после этого,
прислонившись к стеклу, вместо своего опостылевшего отражения, я увидел смеющихся молодых бронзово-кожих людей с характерными и удивительно выразительными глазами, в которых была Беззаботность. Нет-нет не тупое хамское безразличие и не этот, так популярный сейчас похуизм, а именно Беззаботность! Во всем величии этого понятия. Они были действительно настолько НАД всем этим окружающим их безумием бытия, над всеми этими озабоченными каждодневной суетой людишками, над этими жующими свои бесконечные жвачки юными прожигателями лучших лет жизни, над мрачными похмельными пожилыми философами, короче над всеми нами тоскливо или весело влекущими свой персональный крест на всеобщую Голгофу разочарования.
Они были бесконечно чужды Этому миру! И в то же время так органично в него вписаны, что я даже зажмурился от восхищения, я снова не мог поверить, что ТАК можно жить, что есть люди живущие ТАК. Это на уровне ощущений, это нельзя выразить словами, но все это действительно было, по крайней мере, мне в это хочется верить! Ну не ездят у нас такие по электричкам!
Когда я открыл глаза, то на меня глядело мое мрачное отражение с флюсом…Такая вот бредятина. Я хотел подойти к ним, поговорить, убедиться, блин…но было уже поздно. Я все-таки еще раз увидел их, уже на платформе, а потом электричка тронулась, и они остались там на перроне со своей беззаботностью и удивительными глазами, гитарой, птичьим языком, понятным с полуслова, а может быть это я остался…в электричке…
Но, повторяю еще раз. Я помню, я все помню, я знаю, что все это действительно было, хотя не знаю как, где и когда.
х х х
Вера снова и снова рассматривала портрет своего жениха. Этот портрет недавно был доставлен каким-то чудным гонцом, прибывшим прямехонько от сэра Арчибальда. Очевидно, что операция свадьба вступала в решающую фазу. Тетушка уже потихоньку начала подготовку. Увидев портрет, она почему-то вздохнула и с непонятным выражением констатировала:
« Из Франции».
Что она хотела этим сказать? Шут ее знает.
Портрет был выполнен основательно. Красок художник явно не пожалел, причем особенно налегал на расшитый золотом камзол, типа и мы не лыком шиты, а так парень ничего, наверное, даже интересный. Стройный, лицо, правда, на портрете было какое-то неживое, гримаса величественности явно принадлежала руке этого придворного мазилы, а может, черт его знает, он этот принц заморский и вправду такой придурок как на картинке. На соседа ее по подъезду похож – Мишку-алкоголика, он еще деньги у нее занимал в прошлой жизни, так и не отдал. Вера вздохнула, завтра будет завтра. Или послезавтра. Отложила портрет.
Тут подошла тетя Роза сказала, что девочки уже собрались на урок и ждут только ее. Не пожелает ли Присцилла присутствовать?
Присцилла, разумеется, пожелала, так как она с удовольствием посещала занятия своих племянниц, сегодня у них было Слово Божие и разумеется танцы. Преподавал слово Божие престарелый священник по имени Мелвилл, весьма набожный старичок, любивший притчи и всякие байки, и наверняка подобно Вере Анатольевне половину своих историй придумывавший сам. Во всяком случае, матушку Терезу, как он ее называл, святой отец откровенно побаивался, и в ее присутствии на пространные комментарии к Писанию не решался.
Сегодня Вере повезло, тетушки поблизости не оказалось и возможно предстояло развлечение. Главное было спровоцировать старичка на какую-нибудь спорную тему и по возможности не мешать.
Поначалу все шло как по елейному маслу, Мелвилл вещал о Всемирном Потопе, а потом вредная Карла с невинным видом спросила:
– А сколько же лет прожил Ной?
Старичок поперхнулся от неожиданности, долго что-то прикидывал в уме, заглянул в книгу, потом в другую, а потом тихо прошептал:
– Девять сотен…
Воцарилось молчание.
– Преподобный отец, возможно ли это?– подхватила Элиза,– наш прадед почил, едва дожив до восьмидесяти! А иные предки и того меньше…
– Ной был святым человеком…– наставительно произнес священник.
– И блаженный король Георг был святым и сарацинский меч его не взял и тем не менее он умер в возрасте 70-ти лет,– твердо заявила Карла.
– Может быть, тут дело в чем-то еще?– невинно спросила Вера.
Мелвилл немного опешил от столь бурного натиска, но после пришел в себя и ответил шепотом:
– Древние вообще жили дольше, это потом, особенно после потопа, до которого вы никак не даете мне добраться, продолжительность жизни человеческой пошла на убыль…
– Как кара за грехи наши?– спросила Элиза.
– Отчасти, отчасти,– покивал старичок.
– А почему Бог вызвал потоп?
Мелвилл вздохнул:
– Среди ангелов нашлись некие Азазель и Семадот, которые соблазнили две сотни своих собратьев и позвали их с собой на землю. Семадот после раскаялся и сам попросил Бога вызвать потоп, чтобы и он и люди, и грешившие с ними ангелы, которых назвали Падшими, были наказаны. Но вам еще рано об этом знать.
– Не рано, – заупрямилась Элиза,– я уже взрослая и Карла тоже. А что такое соблазнить?
Мелвилл стал совсем пунцовым и объявил о том, что урок закончен.
Подождав пока за священником закроются двери, Элиза сказала:
– А я знаю, что от греха рождаются дети!
– Что?– возмутилась Вера.
– Дети! Вот что, а это значит, что у ангелов с человеческими женщинами тоже были детки, Ивонна говорит, что это эльфы,– она тут же прикрыла рот ладошкой, словно выболтала какую-то тайну,– Ой!
– Дура твоя Ивонна,– сказала Вера,– болтает всякие глупости.
Ивонна была местной шутихой,
