— Пальто можете оставить здесь, мисс Фрост. И шляпку. Позвольте мне настоятельно просить вас об одной милости. Обедать в шляпке, кроме как на вокзале, — это варварство. Благодарю вас. В ресторанах? Я не имею о них ни малейшего представления и по своей воле не пойду даже туда, где шеф-поваром будет сам Ватель.

Когда мы расселись за столом и Фриц принес закуски, то есть именно в тот момент, когда гости начали знакомиться с его кухней, Вулф по традиции подчеркнуто официально сказал:

— Мисс Фрост, мистер Фрост, позвольте представить вам мистера Бреннера.

Как обычно, о делах за столом не говорили. Луэллин нервничал, но про еду не забывал, да и наша новая клиентка, судя по всему, дьявольски проголодалась. Она, вероятно, и позавтракать-то не успела. Однако фрикасе она ела так изящно, что Вулф смотрел на нее с нескрываемым одобрением. Основное бремя застольной беседы он взял на себя и рассказывал о Египте, о керамике, о том, зачем верблюду раздвоенная губа. По ходу разговора выдвинул теорию, что колонизаторский гений Англии объясняется ее отвратительным климатом, который неизменно побуждает любого британца, обладающего хоть толикой здравого смысла и воли, искать счастья в иных землях. Закончили есть в половине третьего и отправились в кабинет, попросив Фрица подать кофе туда.

Елена позвонила матери. Судя по всему, на том конце провода было выражено родительское недовольство, так как сначала Елена пыталась что-то объяснить, потом в ее голосе появилось раздражение, а закончила она совсем резким тоном. В продолжение всего разговора Луэллин сидел с очень неодобрительным видом, но я не мог понять, к кому относилось его неодобрение. Во всяком случае, на нашу клиентку это подействовать не могло, так как она сидела за моим столом и лица его не видела.

Вулф снова принялся расспрашивать Елену о Перрене Джебере, однако первые полчаса или около того дело почти не двигалось — все время мешал телефон. Позвонил Джонни Кимс и сказал, что если нужна его помощь, то он постарается как-нибудь выбраться. Я ответил, что не стоит, справимся. Позвонил Дадли Фрост с намерением задать взбучку сыну, но Луэллин спокойно заявил, что должен быть при двоюродной сестре. Сама сестра сидела при этом с невозмутимым видом, но я с трудом подавил ухмылку. Затем последовал звонок Фреда Даркина, который сообщил, что они добрались до Гленнэнна, в усадьбе никого не обнаружили и приступили к операции. Говорил он из деревни, так как в доме телефон не работал. Позвонил адвокат Макнейра Коллинджер и потребовал Вулфа. Слушая по своему аппарату, я, как обычно, все записывал. Адвокат осведомился, не может ли Вулф приехать сейчас к нему в контору для оформления завещания. Предложение, естественно, испортило Вулфу пищеварительный процесс по меньшей мере минут на десять. Наконец они договорились, что Коллинджер сам прибудет на Тридцать пятую улицу завтра утром. Затем, в самом начале четвертого, тоже по телефону к нам прорвался инспектор Кремер и сообщил, что его армия на всех фронтах одержала крупную победу, а именно — не продвинулась ни на шаг. Ни шкатулки, ни ее следов, ни малейшего указания на мотив преступления. В бумагах Макнейра — тоже ничего, что хоть как-то объясняло бы его гибель. И полнейшая неясность, кто приобрел цианистый калий. Вообще ничего.

В голосе Кремера звучала досада.

— Да, тут еще одно забавное обстоятельство, — говорил он, — мы нигде не можем найти младших Фростов. Вашего клиента, Луэллина, нет ни дома, ни в театре, и Елены тоже нигде нет. Ее мамаша говорит, что она ушла около одиннадцати, но куда, не знает. Я выяснил, что Елена дружила с Макнейром, поэтому в смысле поисков шкатулки она для нас самая большая надежда. Макнейра только что прикончили, а она мотается по городу. Не исключено, что они что-то учуяли и слиняли. Говорят, Лу заходил к Фростам на Шестьдесят пятую улицу и они ушли вместе. Мы пытаемся их выследить.

— Мистер Кремер, ради бога! Я уже второй раз пытаюсь объяснить вам, что мисс Елена Фрост и мистер Луэллин Фрост сидят у меня в кабинете и я беседую с ними. Мы прекрасно пообедали.

— Как? Они у вас?!

— Да, приехали вскоре после вашего ухода.

— Черт побери! — В голосе Кремера проскользнули истеричные нотки. — Вы что, хотите один снять сливки? Мне надо срочно поговорить с ними! Попросите их подъехать сюда. Хотя погодите — позовите ее к телефону.

— Видите ли, мистер Кремер, — Вулф откашлялся, — я не имею обыкновения снимать сливки. Что же касается этих молодых людей, то их визит был для меня полной неожиданностью. Я ничего не имею против вашего разговора с мисс Фрост, но нет никакого смысла…

— Что значит «не имею против»? Шутите, что ли? С какой стати вам быть против?

— Ни с какой. Но я счел уместным отметить это, так как мисс Фрост является моей клиенткой, и следовательно…

— Ваша клиентка? С каких это пор? — Кремер уже кипел. — Что за штучки? Вы мне сами сказали, что вас нанял Лу Фрост!

— Да, действительно. Но тут все переменилось. Фигурально выражаясь, я меняю седоков на переправе. Теперь вот работаю на мисс Фрост. Так я хотел сказать, что нет никакого смысла дублировать наши действия. Она перенесла тяжелый удар и очень нервничает. Конечно, вы имеете право допросить ее, но я уже занялся этим сам и пока еще не закончил. Кроме того, маловероятно, что ее интересы не совпадут с вашими. Она также горит желанием найти убийцу мистера Макнейра, за этим меня и наняла. Говорю совершенно откровенно — ни она, ни ее двоюродный брат не имеют ни малейшего представления о красной шкатулке. Они ни разу не видели ее и даже не слышали о ней.

— Черт. — Трубка на мгновение замолчала. — Тем не менее я хочу поговорить с ней.

Вулф вздохнул:

— В вашей чертовой дыре? Она устала и ничем не сможет помочь вам. У нее два миллиона долларов, а к ближайшим выборам у нее уже будет право голоса. Почему бы вам не заехать вечером к ней домой? Или послать кого-нибудь из ваших помощников?

— Потому что я… Ладно, бог с ней. С вами бесполезно спорить. Значит, она не знает, где шкатулка?

— Она вообще ничего о ней не знает. И ее двоюродный брат тоже. Даю вам слово.

— Хорошо. Я, пожалуй, свяжусь с ней попозже. Если что всплывет, дадите мне знать, ладно?

— Непременно.

Вулф повесил трубку, отодвинул аппарат, снова откинулся в кресле, сцепив пальцы на животе, и проворчал, качая головой:

— Он слишком много говорит. Мисс Фрост, я уверен, вы не расстроились из-за отмены визита в полицейское управление. Должен признаться в своем глубочайшем предубеждении против того, чтобы мои клиенты посещали это заведение. Будем надеяться, что поиски шкатулки немного отвлекут мистера Кремера от вас.

— Похоже, — вставил Луэллин, — нам остается только ждать, пока найдут шкатулку. И вообще, если вы так заботитесь о своих клиентах, лучше бы сами поменьше их беспокоили.

— Напоминаю вам, сэр, что вы находитесь здесь исключительно благодаря моему долготерпению. А у вашей кузины, к счастью, хватает здравого смысла, наняв специалиста, соглашаться с его методами. Так на чем мы остановились, мисс Фрост? Ах да. Вы говорили, что мистер Джебер приехал в Нью-Йорк в 1931 году. Вам тогда было шестнадцать лет. Сейчас ему сорок четыре, значит, тогда было тридцать девять, возраст далеко не преклонный. Я полагаю, что на правах старого друга он сразу же стал часто бывать у вас в доме?