— Двух?

Она еще была в плену его голоса.

— Конечно. Не стоит создавать почву для… недопонимания. Молодые люди сбежали, это случается, но они вернулись. И горожане должны видеть, что свадьба на самом деле состоялась. Они поймут и простят… побег, пылкость чувств… это так мило. Очаровательно. В послевоенное время людям очень не хватает очарования.

Две свадьбы?

И Мирре придется делить свой праздник с… этой?

Она встала:

— Простите. У меня голова разболелась.

Это ее, Мирры, день!

Она о нем мечтала. Она представляла себе, как это будет… платье, фата… венок из треклятого флердоранжа, красная дорожка в церкви и воскресный праздничный завтрак…

…поздравления.

…подарки.

Восхищение гостей, потому что невеста прекрасна. Невеста по всем канонам обязана быть прекрасной, но Мирра собиралась стать самой прекрасной невестой в истории этого треклятого городка. О ее свадьбе должны были бы говорить!

Обсуждать!

Завидовать. А теперь, получается, что Нира… и говорить будут именно о ней, беглянке… и о ее щенке, которого и в церковь-то привести невозможно, потому как нечеловек…

— Куда спешишь, дорогая невеста? — Альфред всегда ступал бесшумно, но Мирра научилась уже чувствовать его приближение.

Не в этот раз.

— Голова…

— Врать нехорошо, — он взял ее за подбородок и провел большим пальцем по губам, — очень нехорошо врать… ты огорчилась?

— Зачем ты…

Альфред прижал палец к губам и повторил вопрос:

— Ты огорчилась?

— Да.

— Почему?

Ему и вправду интересно или это лишь часть игры?

— Потому что этот день должен был принадлежать только мне… ты обещал… ты… ты клялся, что я запомню свою свадьбу…

— Запомнишь, — согласился Альфред. — Всенепременно запомнишь…

— Но тогда зачем…

— Затем, что так надо. Я хочу, чтобы вы помирились с псами. А мальчишка — удобный повод. Райдо его любит, если не как сына, то как младшего брата. И сестрицу твою примет. И не станет отказывать тебе в твоем желании почаще ее видеть…

— Что?

Подобного желания у Мирры не было. Напротив, она была бы рада раз и навсегда избавиться от этой маленькой хитрой стервы.

— Мирра, — Альфред легонько ударил по губам, — помнится, мы договорились, что ты не будешь меня перебивать.

— Прости.

— Смотри мне в глаза.

Этого приказа она не смела ослушаться.

— Мирра… — Альфред приблизился, теперь он говорил на ухо, и шепот его был ласков, но эта ласка вызывала дрожь. — Моя маленькая непослушная Мирра. Ты слишком долго оставалась одна… и слишком много себе позволяешь… ты же понимаешь, что я не могу оставить это твое… своеволие… безнаказанным?

— Д-да…

— И ты раскаиваешься?

— Да.

— Умница… и ты сделаешь все, как я скажу?

— Да.

— Хорошо. — Он наклонился и коснулся сухими губами щеки. — Завтра, Мирра, я жду тебя на нашем обычном месте. Ты же не станешь опаздывать?

— Нет. Но мама… захочет поехать со мной… теперь она…

— Я понимаю. Не волнуйся. — Губы скользнули по шее, на мгновение замерев на нити пульса. — Мы придумаем, чем ее занять… нам никто не помешает.

Завтра…

До завтрашнего дня еще целая вечность.

Райдо почти удалось сбежать из города.

Признаться, тот, грязный и задымленный, неряшливый какой-то, действовал на Райдо угнетающе. А ведь прежде, помнится, он не испытывал к городам такой вот нелюбви.

Справедливости ради стоит упомянуть, что городу Райдо тоже пришелся не по вкусу.

— Надо же, какая встреча, — сказал шериф, сняв шляпу. — Своевременная… а я уж собирался кого-нибудь за вами послать…

Он протер лицо рукавом.

— Случилось что? — Эта встреча Райдо не обрадовала.

Ему не хотелось беседовать с шерифом, ему хотелось выбраться из задымленных городских предместий на тракт и пришпорить лошаденку.

Дома Ийлэ.

И малышка… и особняк охраняют, но это ее не успокаивает. Она боится и людей, и охраны. Не привыкла еще и вряд ли привыкнет. И надо было предупредить, а то получается, что Райдо просто взял и уехал.

— Случилось, — подтвердил шериф, снова вытирая лицо рукавом. — Такое дело… может, взглянете? Тут недалеко…

Отказаться? У шерифа нет прав задерживать Райдо, но…

— Нат, отправляйся домой…

— Нет.

— Нат! — Нервы сдавали, а мальчишка еще спорить думал. — Или ты делаешь, что сказано, или можешь считать себя совершенно свободным. Ясно?

Насупился, отвернулся… и плевать.

Хватит. Доигрался уже, а ведь мог и вправду под суд пойти. И, кажется, девчонка понимает, наклонилась, не стала ничего говорить, но просто погладила Натову руку…

— Гарм, проводи… Сигви, со мной остаешься.

Одного хватит.

Не охрана, но… мало ли, вдруг тварь внутри, разбереженная ночною скачкой, окончательно проснется? И тогда Райдо до дома просто не дойдет… И в груди снова клокочет, горло дерет кашлем, который Райдо давит.

— Натворили вы делов, — сказал шериф, проводив Ната взглядом. — Но и к лучшему, теперь точно никто его не обвинит…

— В чем?

— Идемте.

Идти и вправду было недалеко. До управления. А там — и до мертвецкой. Запах крови сделался резким, тяжелым. И Райдо, втянув холодный сырой воздух, остановился на пороге.

— Убийство?

— Убийство, — печально подтвердил шериф. — Аккурат на рассвете нашли. Уже закоченеть успела, и значится, ночью…

Женщина.

Немолодая. Не особо красивая. Наверное, лет десять тому ее можно было бы назвать хорошенькой. Наверное, и называли, и платили поначалу прилично, заставляя верить в удачу. Наверное, тогда она, приехавшая ли в этот городок, родившаяся ли в нем, верила, что в ее жизни все сложится иначе, не так, как у других. И работать шла, думая, что в любой момент остановится.

Вот только заработает…

Но деньги уходили, а с ними — и время, и красота ее таяла. Клиенты, те, что получше, переметнулись к другим. Странно было бы ждать от них верности. Она и не ждала. Она ушла из квартирки или публичного дома на улицу и работала там, уже не живя — выживая, доживая…

— Бесси, — сказала шериф. — Рыжая Бесс… так ее прозвали.