— Я хочу знать, почему ты так реагируешь на еду. — прямо спросила я, садясь рядом на диван.

— Потому что знаю, что с ней можно сделать.

— Я не понимаю. — призналась я, — Для меня еда, это еда, какая разница, кто её принес?

— Хорошо, только не говори потом, что я начал этот разговор. Есть некоторые обряды, которые включают в себя добавление в блюдо свою частицу, и не всегда эта частица приятная. Менее противно, но все же, плевки, перхоть, волосы и так далее в качестве мести.

— Мы же в современном обществе живем, это давно изжило себя! — я покрутила пальцем у виска, — У тебя паранойя.

— А у тебя толпа женихов, и травля за «своих». - его слова спустили меня на землю, действительно, кто бы говорил, человек, которого травит весь город.

— Один: один, но все таки, это Москва, а не мой пригород, в котором все еще есть повитуха заговаривающая грыжу. — как можно равнодушней заметила.

— Когда твоя цель получить самого заветного холостяка Москвы — все средства актуальны.

— И что, все девушки увидели журнал, и теперь хотят тебя заполучить? Тебе не кажется, что это не логично? — я не хотела признавать его правоту, поэтому продолжила заваливать вопросами.

— Знаешь, потому что ты задаешь такие вопросы, мне прям хочется на тебе жениться. — и пока я приходила в себя от услышанного, добавил, — Как бы банально это не звучало, но они показывают, что ты особенная.

— Дура, не знающая что ли?! — вспыхнула я от таких сравнений, забывая смутиться, — Мне действительно меньше всего ты был интересен, у меня своих забот полно!

— Я заметил, даже огонька жажды не промелькнуло, когда я тебя на работу взял. В кабинет заходишь без стеснения, без мини юбок и декольте до пупа, — начал перечислять мужчина, — Прошу заказать сладкое, заказываешь, но заходишь сюда с таким видом, будто кинешь сейчас все на стол со словами «На, жри!». А как ты громко возмущаешься о моей тирании, мне иногда казалось, что ты рядом со мной на ухо мне кричишь.

Я покраснела, такое было, и не один раз, и мысленно, когда отдавала заказ именно это и произносила. Возмущалась тоже громко, особенно какой-нибудь глупой задачи, вроде — посчитать, сколько спичек в коробке, потом составить план продаж спичек из этого коробка и продать сам коробок. Как объяснял он сам, это поможет мне лучше понимать работу своих коллег, но поняла я только, почему его все терпеть не могут.

— Ты сама можешь ответить на свой вопрос, вспомнив, кто мой отец, и что тебе сказал Серёжа.

Да, точно, мужчина говорил что-то о том, что внимание девушек, это подарок отца, я хотела было уже уточнить, как Миша ответил.

— Он пообещал в «узких» кругах, что его невестка получит всё. — это звучало так, будто это тему продолжать больше не нужно, поэтому я ее сменила.

— А почему ты из моих рук еду ешь? — с подозрением спросила, мало ли, может он считал, что я по девочкам, и не буду его травить.

— Я просто видел, с каким удовольствием ты ешь все, что заказала для меня, и мне тоже захотелось.

— Михаил Александрович, мы уходим! — постучал и крикнул за дверью Илья, прерывая наш диалог.

Не стала продолжать, и, дождавшись, когда лифт поедет вниз, побежала к запасной лестнице, Миша безмолвной тенью пошел за мной, чтобы подстраховать. Прошмыгнула через задний вход в раздевалку, быстро переоделась, морщась от влажности носков и ботинок, но других вариантов я не вижу. Очень боюсь, что если останусь одна, снова накатит слабость и головокружение, и я не смогу доехать до дома самостоятельно, но придется.

Или нет?..

Миша ждал меня не там, где мы разделились, он стоял возле своей машины, облокотившись на капот. Когда я вышла из здания, мужчина перехватил меня, и сказал, что мы едем сначала в больницу на осмотр, потом он отвезет меня домой на машине. Я не сопротивлялась, позволяя ему посадить меня на заднее сидение, и мы тронулись. Меня привезли в одну из частных клиник, чтобы не ждать в очереди, осмотрев, доктор поставил простуду, и велел отлеживаться несколько дней, прописав лекарства. Чтобы не заснуть по дороге, я разговаривала с Мишей, то задавая вопросы, то отвечая на них, так мы немного узнали о жизни друг друга.

— Какие у нас отношения, Миша? — я задала волнующий меня вопрос.

Мужчина не ответил, продолжая вести машину, я не торопила его с ответом.

— Ты мне нравишься, и скорее всего это взаимно. — наконец, сказал он, — Я хочу проводить с тобой больше времени вне работы.

— Ты много не знаешь, и я, возможно, никогда тебе не расскажу всего. — предупредила его.

— Я понимаю. — Миша кинул на меня взгляд через зеркало, — Покажи свой дом.

Я назвала адрес, и показала ему, где можно припарковать машину. Заранее попросила не обращать внимания на то, что ему скажут вслед за хождение со мной, и, взяв за руку, повела в квартиру. Зайдя, предложила ему проходить на кухню, сама же поспешила снять мокрую обувь и закинуть её под батарею, а носки в стирку. Присоединившись к нему на мгновение замерла, черноокий красавец на фоне моей старой кухни с ободранными обоям выглядел чужеродно.

— Вы пришли украсть мою душу, демон? — ляпнула я, чтобы разрядить обстановку.

— С радостью утащу вас в Ад, миледи. — рассмеялся Миша, расслабляясь тоже.

— У меня не такой большой выбор чая, как в Питере, но чем богаты. — предупредила я, ставя чайник на газ.

— Сойдет, главное не кофе.

Так тихо-мирно беседуя, мы провели некоторое время, старались отойти от грустных и серьезных тем, перейдя на более легкие. В разгар нашего жаркого обсуждения, в мою квартиру кто-то ворвался, хлопнув дверью и помчавшись через коридор на кухню.

— Ты кто такой?! — Стеша налетел на Мишу, который встал, чтобы посмотреть, кто пришел, и толкнул его в грудь.

— А ты? — вопросом на вопрос ответил мой директор, устояв на ногах, но, не делая попыток напасть на брата.

— Я её любимый человек! — заорал Стеша, я прислонила руку ко лбу, какой позор.

— Брат твой? — обратился ко мне Миша, я кивнула, сгорая от стыда, — Я Миша, новый парень твоей сестры.

Мужчина протянул руку для рукопожатия, Стеша покрылся красными пятнами от гнева, но пожал, сдавливая кисть.

— Что тебе надо от моей сестры? От одного красавчика еле избавились, теперь от тебя избавляться. — мой брат всегда был слишком прямолинейным.

— От меня не нужно избавляться, и не говори обо мне, как о каком-то таракане, который ползает