Веринерия

Платье которое мне передал Натаниэль было…. судя по внешнему виду оно было новое, вот только куплено оно было видимо для одной из девушек, что работала в «Ночной Лилии».

Бежевое, нежное, с молочным кружевом в виде цветов, которые украшали невесомую оборку рукавов и подол летящей юбки, платье с длинными рукавами и юбкой в пол, оно могло бы быть верхом целомудрия и в нем было бы не стыдно появиться на улицах города. Только все это перечёркивалось одним очень большим но. Платье при всей его строгости, нежности и красоте было полупрозрачным. Это было едва заметно, но в тоже время очень сильно бросалось в глаза. Можно сказать, что наряд был идеальным для этого заведения. Он одновременно и не показывал ничего и вместе с тем распалял воображение, позволяя увидеть больше чем того дозволяли правила приличия

Но выбирать мне не приходилось, потому что моя рубашка и кофта изрядно испачкались за время пути, и одевать не свежую одежду после ванной очень не хотелось. Я понадеялась, что особенность моего платья в вечерней темноте комнаты, освещённой только свечами, не будет сильно бросаться в глаза и с этими мыслями вышла из ванной, чувствуя аромат принесенной еды и понимая, что очень проголодалась и теперь готова хорошенько поесть. С этим оптимистичным настроем я шагнула в комнату и буквально наткнулась на лёд голубых глаз и тут же пожалела, что не оделась в свой прежний наряд. В ледяной синеве поднимался самый настоящий снежный вихрь.

Решив, что теперь что-то менять уже позно и самым лучшим решением будет сделать вид, что ничего не происходит, я повыше задрала подбородок, расправила плечи, выровняла спину и прошла по комнате с видом королевы, а потом неспешно опустилась на стул и наложив в тарелку аппетитное жаркое принялась есть под немигающим взглядом Его Высочества.

— Приятного аппетита, Ваше Королевское Высочество, принц Натаниэль, — проговорила я, отправлял в рот вкусный сочный кусочек нежного филе.

— Спасибо, — хрипло произнес мужчина и наконец отмер и заморгал, а после тоже принялся за еду.

— Могли бы и обо мне подумать, — стенал Берт. — Где мягкие горячие пышки? Где ароматные булочки? Что? Вот что я по- вашему буду есть? Чем питаться? Я растущий организм! Мне нужна еда! Я не могу питаться вот этим, — и он указал на фрукты и овощи, которые лежали на отдельной тарелке. — я же не козел какой-нибудь! Есть траву! Надо же что удумали! А животную пищу я не ем из принципа. Я против насилия!

Но его жалобы остались без ответа. Ни я, ни Натаниэль не горели желанием спорить с недовольной гусеницей. и принц просто протянул Берту краюху хлеба со словами, что другой еды нет и не будет, и либо он ест то, что дают, либо сидит голодным, а если надумает и дальше бухтеть, то отправился на прогулку по ночной столице, причём отправится он туда незамедлительно и через окно. После этой угрозы, которую судя по серьезному лицу Натаниэль не преминул бы выполнить, манор тут же спокоился и начал есть хлеб.

— А я смотрю вы близко знакомы с хозяйкой этого заведения, — проговорил горгул, взлетая на шкаф и смотря на Натаниэля бусинами черных глаз. — Честно говоря дико интересно, что может связывать владелицу дома утех и принца Тривии. И почему она зовёт тебя Маркус, а не Нат?

— Маркус это мое второе имя и мадам Пэрри использует его, чтобы не афишировать мою личность. А про наше близкое знакомство…. это достаточно банальная история. Когда-то у мадам Пэрри были проблемы. Местные бандиты решили обложить ее заведение налогом, ну а я стал свидетелем их разбирательств и вступился за женщину. Драка была быстрой и больше они хозяйку дома утех не трогали. А вот на меня видимо затаили злобу и однажды, когда я был здесь один, напали всем скопом и ….. Вообщем чудом это все увидела одна из девушек, работающая в «Ночной Лилии» и сказала об этом мадам Пэрри, а та забрала меня, истекающего кровью, с улицы и несколько дней выхаживала. Хотя спокойно могла ничего не делать. На тот момент она не знала, что я принц, а умерший в борделе человек мог очень сильно испортить репутацию заведения. Поэтому с ее стороны было логичнее просто выкинуть меня умирать куда-нибудь в канаву, как часто это практикуется тут. Но она вызвала для меня лекаря и выходила. Родителям я тогда объяснил своё долгое отсутсвие тем, что все это врем был в лесу. Благо я действительно часто бываю там и задерживаюсь по несколько дней.

— И не только в лесу, судя по тому как вас хорошо тут знают, — хмыкнула я прежде чем успела подумать о сказаном.

— Я не ангел и далеко не образец для подражания. Образчиком морали скорее является мой брат Ларгоф. Мне далеко до него. Но я ведь не обещал никому быть верным, и насильно никого не заставлял быть со мной. Да и в конце концов я молодой мужчина и у меня в отличие от графа Мавриуса есть потребности которые заключаются не только в разговорах, — развел Натаниэль руками и налил себе ещё вина.

И то с каким безразличным и спокойным видом он это проговорил заставило меня отложить столовые приборы и скрестить руки на груди, в которой просыпалась злость, обида, а ещё горечь. Я чувствовала ее на губах и она словно отрава растекалась по телу, заставляя сердце сжиматься в тиски.

— Я бы хотела уйти отсюда. Бордель это не то место, где я мечтала бы находиться. Да и найти потом мужа, если кто-нибудь узнаёт в каком заведении я жила будет просто невозможно.

И хоть слова Натаниэля наверное и были правильными и разумными, в груди словно тиски сжимались от понимания того, что он провел в «Ночной Лилии» не одну ночь и скорее всего знает большинство из здешних девушек очень хорошо…. даже слишком хорошо….

— Сейчас это самое безопасное место, в любом другом король Алан тут же тебя найдёт. Или ты этого и хочешь? А может ты хочешь вернуться к своему мистеру Гроберти? — Натаниэль тоже отложил вилку и откинулся на спинку стула, скрещивая руки на груди и прожигая меня злым взглядом.

— Во-первых, не надо намеренно искажать чужую фамилию, он мистер Гоберти, а не Гроберти, а во-вторых, если бы я хотела встречи с королем Аланом Четвёртым, то прямо сейчас отправилась бы во дворец пред его сиятельные очи, однако вынуждена скрываться здесь, среди Ваших Одетт, Элеонор и Агнесс.

— Ну ничего, потерпи немного, а потом заработаешь денег и уедешь в другое королевство, чтобы не видеть моих Одетт, Элеонор и Агнесс. Кстати с последним именем ошиблась. Элиза, ее зовут Элиза, — взгляд голубых глаз стал темным и острым.

И если бы не непонятная злость и обида, клокотавшие внутри, я бы непременно испугалась.

— Мне плавать как зовут ваших многочисленных девушек, это Вам, Ваше Высочество надо списки составлять, чтобы не запутаться., — процедила сквозь зубы я, желая стукнуть принца чем — нибудь тяжелым.

— Поверь, я всех своих девушек прекрасно помню, а многих из них просто невозможно забыть.

— Рада за Вас, а теперь покиньте мою комнату, я хочу спать.

И с этими словами я прошагала к двери и, распахнув ее стала ждать, когда Натаниэль выйдет. Вот только он не спешил этого делать.