и рассказал ему о своих проблемах, поинтересовался – не может ли он нам достать понижающий трансформатор. Это его сильно озадачило, но пообещал помочь. Я ему предлагал деньги, возможно, надо будет кому-то взятку дать, но Михаил Иванович отказался.

Начальнику я ничего не сказал.

13 июля 1934 года.

Два дня я ходил, как чумной, ожидая вестей от Михаила Ивановича и понимая, что мне грозит, если вскроется мой обман. Люди работали на открытой части, устанавливали отделители, разъединители на воздушную линию 35 киловольт, а Николай после побелки, вычищал полы и оборудование. Мое состояние заметила даже Оксана, интересовалась, что со мной, но я ей ничего не сказал.

Только вчера вечером мне сказал Михаил Иванович, что в мастерских Днепрогеса делают перемотку обмоток трансформатора, и сейчас у них есть в резерве такой трансформатор, который они могут нам поменять на сгоревший. Денег они не берут, но от канистры спирта не откажутся. Конечно, спирт у меня был под строгой отчетностью, но ради такого дела я готов был рискнуть, потом спишу на ревизию. После работы мы поехали туда с Николаем и Михаилом Ивановичем. Произошел натуральный обмен, и мы уже ночью привезли трансформатор. Ребята из электроцеха нашли машину, демонтировали сгоревший трансформатор и смонтировали новый на его место. Уже было время далеко за полночь, идти домой не было никакого смысла, и мы уснули там прямо на открытой части, подстелив на землю рабочие бушлаты.

20 июля 1934 года.

Короткое замыкание дало отрицательный результат, ибо с новым понижающим трансформатором мы не смогли вывести в рабочий режим ртутный выпрямитель. Только увеличивали напряжение, то происходило нагревание корпуса свыше 40 градусов, увеличения потока охлаждающей воды не давало нужного результата. Происходил пробой выпрямителя и короткое замыкания.

Пришлось нам целый день производить разборку, ревизию, сборку и формовку выпрямителя. Неприятная незапланированная работа, а тут еще Павел Сергеевич, вновь назначенный начальник участка , пришел, заглядывал во все закоулки, словно, что-то выискивал. Вероятно, ему что-то стало известно с выходом из строя понижающего трансформатора. Однако, он ничего не сказал мне, а только высказал недовольство, что мы долго возимся с выпрямителями. Надо уже начинать монтировать тяговые трансформаторы. Я ответил ему, что мы готовы монтировать трансформатор, но нам нужен подъемный кран, который работает только на линии, устанавливает опоры контактной сети. Павел Сергеевич пообещал нам выделить на один день подъемный кран, после этого он ушел, а мне стало даже легче, ибо опасаюсь, что раскроется правда о сгоревшем трансформаторе. Да, взвалил я на себя эту ответственность.

Формировку и запуск выпрямителя сделали только на следующий день. Теперь я оставляю в ночь дежурных электриков более ответственных людей, да и с большей строгостью слежу за расходом спирта, что бы никто брал его больше нормы.

Занимаемся формовкой второго выпрямителя. К тому же я решил проверить закладные под тяговый трансформатор, и очень хорошо, что сделал это, ибо закладные не совпадали с отверстиями в корпусе трансформатора. Хорошо, что я посмотрел заранее, а то бы получился казус, когда б выделили мне кран, и мы б не могли поставить на площадку трансформатор. Я сразу же побежал к Павлу Сергеевичу сказать обнесоответствии, что бы он пока не выделял нам кран. Он сделал мне упрек, что мы не проследили за строителями, когда те делали фундамент. Меня ж тогда здесь не было, пытался возразить я, но возражения не принимались. Он сказал мне, что бы я шел к строителям и требовал переделки фундамента, что я и сделал. Однако, прораб участка сказал, что все сделал он согласно проекта, что соответствовало действительности, а это пришел нам трансформатор с другими параметрами. Конечно, заводу уже претензий не предоставишь, поэтому нам своими силами пришлось разбивать часть фундамента и по новых чертежах делать закладные.

23 июля 1934 год.

Новый фундамент окончательно застыл, и я пошел к начальнику участка, что бы он запланировал нам кран для монтажа тягового трансформатора. Он пообещал нам его направить на послезавтра. Поинтересовался он тем, как идут дела с выпрямителями. Я сказал, что уже запустили в холостую работу второй выпрямитель. Теперь надо нам только подавать высокое напряжение, что бы запускать выпрямители на рабочее напряжение, ибо неизвестно как поведут себя преобразователи, ведь, в принципе, они изготовлены на напряжение 1650 вольт. Корпус и все вспомогательный аппараты остались прежними, изменили только графитовые аноды, установили большей мощности. Поэтому желательно проверить до того, как появится необходимость подавать высокое напряжение в контактную сеть. Павел Сергеевич согласился со мной, однако сказал, что это не зависит от него , ибо линию 35 киловольт монтирует другая монтажная организация, которая в союзном подчинении находится. Всё же он обещал мне поднять этот вопрос на очередной планерке.

Когда я уже выходил из кабинета, он остановил меня:

– Николай, а ты мне ничего не хочешь сказать? – задал он мне неожиданный вопрос.

– Я всё сказал вам.

– Я имею в виду сгоревший трансформатор.

Понятно, в бригаде есть утечка, или ему доложил кто-то другой, даже вот электрики с цеха Днепрогеса, Михаил Иванович не мог сказать – я в этом был уверен. Мне пришлось рассказать всё, как было. Он пожурил меня за сокрытие инцидента, и впредь такого не делать, и не назначать на ночные дежурства ответственных дежурных. Даже впредь мне он рекомендовал составлять список дежурных, который я должен передавать ему, а он будет его утверждать, что бы не было в этом самодеятельности.

Уходил я от начальника с каким-то облегчением, но вместе с тем думал, кто же мог рассказать об инциденте, значит, есть у нас осведомители, которые могут докладывать и в другие органы. Надо быть осторожным во всех отношениях.

28 июля 1934 год.

Смонтировали тяговый трансформатор. На следующей неделе должна приехать бригада из завода, которая будет производить монтаж технологических защит трансформатора. Правда, при монтаже трансформатора один из моих работников был травмирован. Он ломиком направлял опускаемый трансформатор на закладную, а затем не успел его убрать, когда трансформатор опустили. Его мы отвезли в городскую больницу, где ему наложили на руку гипс.

Меня вызвали в управление, где произошел детальный разбор несчастного случая. Я снова чувствовал себя обвиняемым в том, что допустил это. На меня наложили взыскание. Мне снова представилась моя камера на Лубянке, я вспомнил запах ржаной селедки и нечистот, шаги надзирателя за дверями, и мне стало плохо. Я встал и попросил меня освободить от занимаемой должности, поскольку у меня нет ни опыта, ни знаний. Но тут поднялся начальник и сказал, что замены мне