Единственным ярким пятном в облачении Стюарта был браслет «Измерений» на левом запястье. Никто не знал, почему он такой. И вообще о нем в городе было мало что известно, но когда речь шла о составлении чайных смесей и приготовлении чая, мнение было всеобщим: это настоящий мастер.

— Я как раз держала путь в твое кафе — сказала Алекса, — а Дилан затащил меня сюда и заставил купить книгу.

— Это не я тебя затащил. — Дилан блаженно улыбнулся. — Просто под моим магазином расположена энергетическая воронка.

— Наверное. — Алекса повернулась к Стюарту. — Ты говоришь, что Уэбстер имел основания тревожиться, что Джоанна может потерять свои деньги?

— Конечно. Каждый согласится, что связываться с Харри Траском было бы большой ошибкой. — Стюарт прищурился. — Он бы промотал ее состояние в считанные месяцы.

— Джоанна неглупая женщина, — сказала Алекса, немного подумав. — Неужели она не могла проследить за своими деньгами?

Стюарт помрачнел еще больше:

— Даже если это и так, то все равно ее деньги для «Измерений» были бы потеряны навсегда.

Алекса насторожилась.

— Ты хочешь сказать, что Джоанна инвестировала «Измерения»?

— А разве ты этого не знала? — удивился Дилан. — А кто, как ты думаешь, обеспечил «Институту» начальный капитал, чтобы построить главное здание и остальные корпуса? Ни один банк в то время Уэбстера не поддержал.

Стюарт посмотрел на Алексу:

— А кто, ты думаешь, помогает ему организовать филиал в Санта-Фе?

— Джоанна?

Стюарт кивнул:

— Если бы не она, у него бы никогда ничего не получилось бы.

Дилан пожал плечами:

— Ну, сейчас Джоанна не единственный инвестор, но вначале, как ты правильно заметил, она обеспечила «Институту» начальный капитал.

— Филиал в Санта-Фе, кажется, строится только на ее деньги, — сказал Стюарт.

— Понимаю, — проронила Алекса.

Несколько секунд Дилан пристально смотрел на свои руки, а затем поднял голубые глаза, в которых пряталась тревога.

— Я знаю, что это не мое дело, но ты вчера ужинала с Траском…

— Можешь не продолжать, Дилан, — улыбнулась Алекса. — Я это слышала сегодня уже несколько раз. Знаю, что ты желаешь мне добра и все такое, но не беспокойся — я вполне способна постоять за себя.

Дилан смутился:

— Это конечно… Но все говорят, что Траск приехал сюда не для отдыха.

— Дилан правильно говорит, — угрюмо добавил Стюарт. — Поэтому не связывайся с Траском, иначе тебя может захватить вихрь дурной энергии, которая с его приездом сейчас высвободилась в Авалоне.

Алекса недоуменно посмотрела на Стюарта:

— Ты это серьезно?

— Алекса, — твердо заявил Дилан, — ты же прекрасно знаешь, что Стюарт всегда говорит только серьезно. К тому же он остро чувствует «другие измерения». Верно, Стюарт?

Глаза Стюарта вспыхнули.

— Они изменили мою жизнь.

— Видишь? — Дилан посмотрел на Алексу.

— Вижу, — ответила она и повернулась к выходу.

— Погоди…

Она оглянулась.

— В городе говорят, что вчера вечером вы с Траском устроили в водолечебнице дикую оргию. Это правда?

— Это глупость какая-то, — еле слышно проронила Алекса. — Честно говоря, я даже не знаю, что такое оргия.

В пять тридцать на модель Стонхенджа , выставленную в витрине магазина Алексы, упала большая длинная тень. В этот момент она как раз переворачивала табличку на двери в положение «закрыто».

На пороге стоял Траск. У Алексы засосало под ложечкой, хотя к этому визиту она была готова. Он молча созерцал ее некоторое время, а затем вошел.

— Вопрос первый. — Траск начал без предисловий. — Как ты провела день?

— Как обычно. — Она прошла за прилавок и почему-то сразу же почувствовала себя увереннее. — А ты?

— Выслушивал предупреждения.

— Надо же, какое совпадение. Я тоже.

Он кивнул.

— Давай все же уточним. Сколько именно человек сегодня сказали тебе, что слышали о ссоре на автостоянке и оргии в водолечебнице и что не советуют тебе встречаться со мной?

Она облокотилась на прилавок и принялась загибать пальцы на левой руке.

— Значит, так. Первым позвонил какой-то хулиган среди ночи…

Он удивленно вскинул брови:

— Среди ночи?

— Да. Какой-то подонок позвонил из автомата ночного супермаркета и сообщил, что в городе активизировались вихри злой энергии. И все из-за меня.

— Значит, активизировались?

— И очень сильно. Так вот, после этого звонка я получила таких предупреждений не меньше полудюжины.

Он подошел к большому гобелену, где были изображены единорог и леди, одетая в средневековые одежды.

— И как же ты реагировала?

Алекса вздохнула.

— Я понимаю, у всех у них добрые намерения, но, в общем, должна сказать, все это меня ужасно раздражает.

— Меня тоже. Если выделить из всего этого суть, то она окажется следующей: один из нас является рабом страсти, а другой — соблазнителем, который хладнокровно манипулирует первым ради достижения своих коварных целей.

Она откашлялась.

— Ты заметил, что абсолютно все с похвальным единодушием роль рабыни страсти отводят мне?

— Да, заметил.

— Ты не считаешь, что это несправедливо?

Он внимательно рассматривал гобелен.

— Тебе не нравится роль рабыни страсти?

— Это немного унижает мое достоинство. Как будто я какая-то провинциальная дурочка.

— Ах вот оно что! — Он отвел глаза от сцены с единорогом и посмотрел на нее. — В таком случае, может быть, поужинаем сегодня вместе и подробно обсудим распределение ролей?

Она забарабанила пальцами по прилавку.

— А не лучше ли нам обсудить твои планы?

Траск помрачнел:

— Очень жаль, если наши отношения ты будешь рассматривать только как чисто деловые.

— Разве это не так?

— Так-то оно так… но…

— Хорошо, давай поужинаем. — Алекса резко выпрямилась. — Но у меня. Боюсь, что ни в одном из городских ресторанов нам не удастся уединиться.

Он понимающе кивнул:

— У тебя, так у тебя. Ничего не имею против.

В ярких лучах предвечернего солнца оранжево-красно блестели отвесные скалы, основная доминанта пейзажа окрестностей Авалона. Траск, пересекая дворик, подошел к низкой каменной ограде.