— Хочу найти здесь место для ночлега. — Повернулся ко мне. — Не отвлекайся, леди Эрлинг. Когда я вернусь, дракон или его хозяин должен быть живым. Вспомни, чему тебя учили в академии. Подумай о том, что ты когда-то читала в книгах и слышала от других. Придумай причину, почему твой истинный должен жить, кроме той, что ты тоже должна жить. Хотя это тоже отличный повод.

Эл ушёл, оставив меня наедине с умирающим зверем и мыслями о том, что я ничего не умею и ничего не знаю.

Но у меня была хорошая причина, чтобы не отпустить дракона в незримый мир — я очень хотела жить!

А для этого я притворюсь, обману, причиню боль. Всё что угодно, ради жизни и любви.

Поэтому прижавшись к чёрной морде дракона, я погладила его рукой и тихо спросила:

— Моргер, ты меня слышишь? Это я твоя Истинная.

Глава 33. У нас на двоих одно сердце

Мне показалось, что дракон пошевелился. Рука вдруг дрогнула и стало очень горячо. Метка вспыхнула ярким светом, и я почувствовала, как сердце пропустило удар. Глухой, но ощутимый.

Отпрянув, посмотрела на чёрную морду зверя, но он не подавал признаков жизни. Словно спал и никак не хотел просыпаться. В глаза я старалась не смотреть, картина окровавленных глазниц пугала и вызывала отвращение.

— Моргер, ты слышишь меня? — Снова коснулась пальцами жёсткой чешуи. Провела подушечками от больших ноздрей, по переносице и остановилась.

“Да…”

Услышала голос Моргера в своей голове. Значит, он был жив. Жив. Просто заперт в теле ужасного зверя, который не хотел выпускать его. Не выпускать, не давать шанса выжить, словно желал похоронить хозяина вместе с собой. А может быть, я ошибалась, и всё было иначе. Я не знала, но теперь очень хотела узнать.

— Моргер, твой дракон почти не дышит и если регенерация не произойдёт, вы умрёте… оба! — Я почти кричала, стараясь достучаться до лорда Вира.

“Вивьена, последнее время, мой зверь плохо слушается меня. И я не знаю почему? Даже сейчас он никак не реагирует на моё желание обратиться в человека.”

— Что мне делать? Как вытащить тебя?

“Я не знаю. Прости…”

Голос Чёрного дракона был упадническим, каким-то неживым, почти мёртвым. Словно он не хотел жить.

— Эй ты, драконище! — Поднялась и толкнула его. Со всей силы наступила ногой на лежащую чешуйчатую лапу. Но никакой реакции не последовало. — Не смей умирать, слышишь! Ишь чего выдумал, похоронить себя вздумал? Только не здесь и не сейчас. Только не на моих руках.

Подошла к крыльям, распластавшимся на земле, и попробовала поднять одно. Но у меня ничего не получилось. Оно было изранено, порвано и напоминало разорванное покрывало, которое нуждалось в починке.

Боль от увиденного пронзило моё сердце и я согнулась пополам. Прижала ладони к груди и постаралась вдохнуть воздух. Немой крик вырвался из меня хрипом, и я поняла, что не могу здесь больше находиться. Я хотела вернуться, хотела домой к маме. Мне захотелось убежать отсюда далеко-далеко и больше не видеть этого дракона, этого Вира. Никого. Но я осталась, поскольку не могла иначе.

Взглянула на дракона и выдавила из себя.

— Почему же так больно?

“Я тоже чувствую твою боль и зверь её ощущает”.

— А мне то что! — Взревела и, обогнув дракона, вбежала по его хвосту прямо на широкую спину. Медленно опустилась на колени и прикоснулась ладонями к жёсткой шкуре, осторожно погладила и заметила засохшую кровь. Кажется, там только что была живая рана, но сейчас мне показалась, что рана зарубцевалась.

— Хм, — посмотрела на свои пальцы со всех сторон. — Может это моя магия.

Посмотрела назад, вперёд, по сторонам и заметила то, что раны были повсюду. Мелкие, средние, крупные. Какие-то уже засохли, какие-то ещё кровили. Регенерация происходила, но очень медленно. Организм дракона не мог справиться сам, кажется, сейчас ему нужна была помощь.

Моя помощь.

Эл сказал, что у истинных на двоих одно сердце. Сейчас я ощущала боль дракона, а он моё беспокойство и страх.

А это означало лишь одно — я просто обязана была помочь дракону, только чтобы он выжил.

Осмотрелась и нашла ещё несколько рваных ран. Кажется, они были самые крупные.

Дотронулась подушечками пальцев до одной раны. Там был длинный рубец, и кровь мелкими толчками вырывалась из неё.

— Ты же ранен, бедняжка. Сейчас. Сейчас.

Я никогда не чувствовала ничего подобного. Словно внутри меня зародилась какая-то необъяснимая теплота вместе с яростью. Я хотела жить за нас двоих: за Моргера, который словно утратил всякую надежду на спасение, и за себя, у которой вся жизнь была впереди и никакой дракон, желающий умереть и потащить меня за собой, не должен был стать мне помехой.

Он собирался утащить меня к себе в драконье подземелье, а я — вытащить его на свет и снова научить летать в голубом небе.

Такие разные желания, но я знала, что одно из них обязательно исполнится.

Откуда у меня вдруг возник этот энтузиазм я не понимала, но, казалось, я вся наполнилась каким-то необъяснимым чувством доброты и нежности.

Пальцы заискрились, и я увидела, как белый свет потёк от подушечек в рану. Иссушая её и рубцуя ткани, она заживала и покрывалась толстым слоем чешуи.

Также как у Эла, двойной слой брони.

Получается сейчас, я лечила этого дракона. Но как? Как? Я же никогда ничем подобным не занималась, магией не владела, она у меня была на нулевом уровне. Я была отстающей, никчёмной адепткой академии. Если бы не родители, меня бы давно выгнали из неё с позором.

“Вивьена, милая, любимая, я не вижу, что ты делаешь, но чувствую, что это правильно. Продолжай. Кажется, зверь оживает.”

— Оживает? Правда?

Опустилась на спину дракона. Легла и обняла его руками и ногами. Приложила ухо к твёрдой шкуре и услышала, как бьётся его драконье сердце.

Сначала почти неслышно. Еле-еле. А потом всё сильнее и сильнее.

Я лежала и всем своим телом лечила дракона. Заживляла раны и словно вдыхала в него жизнь.

А потом случилось и правда что-то странное. Вот только что, я лежала на огромной горе драконьих мышц и чешуи, слушала его сердце и молила Драконью матерь о выздоровлении зверя. Но не прошло и пары мгновений, как я вдруг очутилась в объятиях Моргера Вира. Уперевшись носом в его мощную грудь, боялась открыть глаза и взглянуть в его лицо. Он прижимал меня к себе и целовал макушку.

— Вивьена, — хриплый голос заставил