«Опять орк!» — Понял Володя. Он посмотрел полуоткрытыми от сна глазами на руки. Не стал ли он сам орком. Марина вроде не заорала при его виде.

— Больной, градусник, — тут же нарисовалась она в двери.

«Черт в табакерке!» — Вздохнул он. Бывают такие люди, упоминание которых сразу же вызывает их появление. Медсестра явно из их числа.

— Это по приказу врача, — предупредила она его, восприняв медленные движение как признак нового приступа ярости.

— Ладно, — буркнул Володя. Он сунул градусник в подмышку и, лежа на спине, уснул.

Разбудил его дикий крик. Вернее, даже не крик, а неистовый вой человека, подвергшегося смертельной опасности. Володя сразу и окончательно проснулся.

«Я разбил градусник? — Спросонья он решил, что Марина убивается из-за потерянного казенного имущества. Больше в голову ничего не пришло. Но градусника ни подмышкой, ни на кровати не было. К тому же, крик был такой ярости, что Володя окончательно проснулся и предположил другое: 'Орк? — Он прислушался к своим ощущениям. Какая-то часть души отозвалась радостным переливом колокольчиков, признав приближение родича — очередная шутка сраженного пришельца. — Орк!».

— Ах ты, сволочь, — пробормотал он, торопливо деваясь и прислушиваясь к шуму в коридоре. Крик не повторился.

«Убил!» — Сокрушился Володя. Он не успел. Интересно, а кто сумел закричать. Ведь пришельцы парализуют людей, они едва дышат. Или там все же не орк? Но зачем тогда такой дикий крик?

Ответы на вопросы он мог получить лишь в коридоре. Кое-как разобравшись в штанах и позабыв про футболку, голый по пояс, зато с секирой в руках, он бросился из палаты. Новоиспеченному дружиннику следовало поторопиться, чтобы в живых осталось больше людей. И при этом, по возможности, самому остаться в целости и сохранности.

Володя совершенно не думал о приближающейся смерти. Успех первого боя сделал его оптимистом. Он словно играл героя-супермена, который по сценарию должен в конце фильма стать победителем. И пусть вчера их было трое, и то они справились с орком только благодаря омоновцам, а сейчас он один. В полной спокойствием душе жила уверенность — умрет не он, а его враг. Володя чувствовал, что уверенность — тоже дар убитого им орка. Что же такое передал покойный пришелец своему победителю?

Орк явился к нему сам, расправившись со всеми, находившимися на первом этаже. После одной промашки убийца не допустил ни одной ошибки. Больные первого этажа умерли молча. Володя не сомневался, что людей еще много на втором этаже, но все они находятся в оцепенении. Как вчера. Догадка его подтверждалась неподвижно застывшей около своего стола Мариной.

«Ей идет замороженность, ишь, как ножку выставила, — с каким-то садистским удовлетворением подумал он, — может, погладить по коленку?» Он представил, как будет злиться девчонка, чувствуя, что ее щупают, а она ничего не может сделать.

Осуществить свое намерение ему не удалось и отнюдь не из-за неспешно приближающегося орка. При приближении Володи медсестра вздрогнула, лицо ее напряглось, и она медленно выпрямилась, избавляясь от орчьего гипноза.

Пришелец, видя зашевелившуюся жертву, издал гортанный звук. Володя предположил, что тот оказался очень недоволен ожившей Мариной, прямо-таки оскорблен. Он, похоже, готов броситься к ней и пустить в ход дубину, не обращая внимания на Володю, ждущего его с секирой в руках. Однако студент не собирался оставаться зрителем. Он надежно перекрыл путь к санитарке. Пусть она доводила его своей наглостью и бесцеремонностью, но позволить орку превратить ее в отбивную он не хотел.

Орк, слегка поколебавшись, решил сначала убить его, а затем уже перейти к десерту в виде медсестры.

'Говорят женское мясо вкуснее, — некстати мелькнула у Володи шальная мысль. Он расчетливым движением ноги швырнул навстречу набегающему пришельцу стул. Орка это почти не задержало, но Володя успел нанести удар секирой. Выпад, благодаря приобретенной мощи, был такой сильный, что металлическое рукоять слегка погнулась. Подставленная под удар дубинка отлетела назад.

Орк недовольно зарычал и сделал легкое движение левой рукой в сторону Володи.

Его охватила сонливость, тянущая в водоворот сияющей, переливающей яркими красками стены. Чужая воля навязывала состояние покоя. «Надо отдохнуть, — пришло в голову. — Где-то неподалеку кровать».

— Нет, — раздался пронзительный крик Марины, — не сдавайся!

Вопль больно ударил по ушам. Володя сразу взбодрился. «Опять колдует, сволочь!» — Пришло к нему вчерашнее бешенство, обрушенное на Марину. Сонливость сразу прошла. Он зарычал в ответ не менее грознее и зверинее, лихим ударом отбив обрушенную на него дубину. Орку не хватило совсем немногого. Ну, опоздай медсестра на половину орчьего замаха, и Володя уже бы лежал с раздробленным черепом. Тянуть пришелец не собирался, обрушив на него удар из всей силы.

Не повезло чужаку. Околдовать (провести сеанс психопринуждения) он не смог. Перед ним стоял разгневанный, а потому очень опасный соперник. Гнев Володи не был всеослепляющей вспышкой. Нет, наоборот, мозг заработал быстрее, тело налилось могучей силой. На миг он подумал, что, пожалуй, сможет взлететь в воздух — так отреагировало сознание на небывалый прилив мощи. Внезапно Володя отбросил секиру и схватил за ножки стол дежурной медсестры. Он сработал как хорошая боевая машина — мысль о столе только приходила в голову, а руки уже тянулись к мебели. Казалось, стол ничего не весит, словно он не добротное деревянное сооружение еще советских времен, а легкая фанерная стойка. Володя без особых усилий его поднял и с силой уронил на голову пришельца.

Стол, врезавшись в орка, развалился на части. Того и такой удар не сразил, лишь бросил на пол. Для Володи этого было достаточно. Он схватил секиру и, не колеблясь, обрушил ее на голову орка. Оглушенный пришелец шевелился куда медленнее, чем человек. Жуткого вида дубина только отрывалась от пола, когда секира опустилась на макушку орка. Голова с глухим треском раскололась на две части.

Володя приготовился вновь уйти в небытие, как накануне. И умерший орк не обманул его. На него обрушилась волна ощущений. В глазах помутилось, он пошатнулся. Тело обожгло огнем, словно он голый упал в крапиву. В голове зазвенело, зашумело, целый симфонический оркестр принялся настраивать инструменты. Дальше должна прийти темнота. Не всепрощающая темнота забытья, а ад, оплата авансом даров убитого.