Совет собрался в полдень в экранированной комнате, занимавшей целиком один угол сарая-студии. Внешне вид у этой комнаты был вполне обычный: овальный стол, окруженный массивными стульями, отделка пластиком, имитирующим тик. Экран во всю стену закрывал один конец комнаты, громкоговоритель с каждого края под потолком и маленькое двойное окно с другого конца, ведущее в проекционную комнату. Стены были драпированы толстой и тяжелой тканью, заглушающей посторонние звуки.

Салдо остался по просьбе Хеллстрома, когда остальные ушли. Шрам от пули на его челюсти еще не совсем зажил, белея на темной коже. Ястребиные черты расслабились, но решимость горела в его глазах. Хеллстром вспомнил, что Салдо был из той же серии S2a-1 по женской линии. Значит они с Хеллстромом кузены. Молодой человек был выбран из основной ветви и подвергся соответствующей химической обработке. Сейчас Салдо представлял собой превосходное сочетание функциональных характеристик, в которых так сильно нуждался Улей.

— Мы должны быть готовы реагировать быстро, если что-нибудь пойдет не так, как мы планировали, — начал беседу Хеллстром, словно Салдо разделял с ним все его предыдущие раздумья. — Я известил всех наших представителей во Внешнем мире, что они должны быть готовы действовать самостоятельно в случае нашей гибели. Все записи, касающиеся таких представителей, подготовлены к уничтожению.

— Но все ли случайности предусмотрены? — неуверенно спросил Салдо.

— Этот же вопрос я задаю себе.

— Понятно.

И Салдо подумал: «Наш лидер устал. Ему нужен отдых, но мы не можем его ему позволить». На секунду Салдо почувствовал желание защитить Хеллстрома.

— Возможно, ты прав, что Перуджи имеет с собой специальное электронное оборудование, — сказал Хеллстром. — Наверняка он будет передавать данные о своем местонахождении на Внешние мониторы. Я уверен в этом.

— Тем людям на горе.

— Им, да. Мы должны узнать характер этого оборудования как можно быстрее.

— Я сделал соответствующие приготовления, — сказал Салдо. — Нильс, тебе следует отдохнуть.

— Нет времени. Перуджи едет сюда, а он только верхушка айсберга.

— Чего?

Хеллстром объяснил аллюзию, а затем спросил:

— Сколько людей, по-твоему, сейчас располагается на горе?

— По крайней мере, десять.

— Так много? — Хеллстром покачал головой. Салдо кивнул, разделяя с Хеллстромом его беспокойство.

Мысль о том, что не меньше десяти человек шпионили за Муравейником, тревожила его врожденную осторожность.

— Линк посылал кого-нибудь в горы сыграть туриста? — спросил Салдо.

— Он думает сейчас об этом.

— Линк приведет Перуджи с собой?

— Да. Но мы не должны полагать, что Перуджи ему доверяет.

— Линк в разговоре с Перуджи был не на уровне, это очевидно, — сказал Салдо. — Я слышал его отчет.

— Делай выводы, — сказал Хеллстром. — Неплохо иметь Снаружи своих представителей, включая шерифа, но каждый из них порождает свои проблемы. Чем больше мы открываемся, даже в кажущейся секретности, тем в большей мы опасности.

Салдо отложил в памяти этот урок. За использование агентов приходится платить. Само существование агента говорило о многом в случае его разоблачения. Если Перуджи подозревает в чем-то Линкольна Крафта, это дает ему какую-то информацию о Муравейнике. Салдо решил вспомнить об этом, когда завершится нынешний кризис. У него не было сомнений, что они пересилят возникшие перед ними проблемы. Его вера в Хеллстрома была глубокой.

— У Перуджи может иметься устройство слежения за тем, не находится ли он под контролем, — сказал Хеллстром.

— Я дал указания проследить, — ответил Салдо. Хеллстром кивнул, удовлетворенный. До сих пор Салдо предусмотрел все, чего опасался сам Хеллстром, и даже кое-что еще. Элитная бридннг-ветвь всегда показывала, чего она стоит в сложных обстоятельствах. Салдо обладал проницательным умом. Молодой человек приобретет для Муравейника неоценимое значение, когда наберется опыта и уравновесит характер.

— Какое объяснение ты подготовил на случай, если он обнаружит зондаж? — спросил Хеллстром.

— Я хотел бы обсудить это с вами. Положим, в процессе съемок фильма мы делаем звуковую дорожку со сложным микшированием. Это будет прекрасным объяснением электронной активности. Из-за визита Перуджи мы не можем прекращать съемку. У нас график. Любые помехи на оборудовании Перуджи легко можно будет объяснить.

Хеллстром задумчиво кивнул:

— Отлично.

— И я спрошу его, когда он прибудет, есть ли у него радио, потому что оно помешает работе нашего оборудования, — докончил Салдо.

— Можешь приступать к работе, — сказал Хеллстром. Салдо встал, касаясь кончиками пальцев поверхности стола, и замешкался.

— Да? — спросил Хеллстром.

— Нильс, а у тех, других, не было такого оборудования? Я еще раз изучил магнитные ленты, записи и… — Он пожал плечами, очевидно, не желая критиковать.

— Мы все проверили. Там все чисто.

— Странно, странно то, что у них не было такого оборудования.

— Их не считали важными фигурами, — сказал Хеллстром. — Их послали для того, чтобы посмотреть, будут ли они убиты.

— А-а-а… — Лицо Салдо выражало одновременно понимание и изумление.

— Нам следует лучше узнать Внешних, — сказал Хеллстром, — не очень-то они человечны, эти дикари. Они часто так расходуют своих работников. Те, кто вторгся сюда, были расходуемым материалом. Сейчас я понимаю, что было бы лучше запутать их и отослать прочь с правдоподобной историей.

— Убить их было ошибкой?

— Ошибка — создать ситуацию, когда убить их стало необходимо.

Салдо кивнул, понимая отличие.

— Мы сделали ошибку, — сказал он.

— Я сделал ошибку, — исправил его Хеллстром. — Успехи притупили мою осторожность. Мы всегда должны помнить, что каждый из нас может ошибиться.

Слова Праматери Тровы Хеллстром: «Позвольте мне сказать несколько слов о качестве, называемом нами «осторожность». Там, где мы, по нашему мнению, есть, и там, куда устремлен Муравейник — где-то в таинственном будущем, — существует нечто, отдаленное от того, что мы считаем фактами. Всегда вплетается наша собственная интерпретация. То, что мы, по нашему мнению, делаем, с неизбежностью модифицируется нашим собственным пониманием и его границами. Во-первых, мы фанатики. Мы видим все в терминах Муравейника. Во-вторых, Вселенная имеет тенденцию представляться не тем, что она есть на самом деле. В свете вышесказанного осторожность — это опора на нашу коллективную энергию. Мы должны верить, что Муравейник сам обладает мудростью и проявляет эту мудрость через нас, свои клетки».