– Нет. Просто пока то, что есть между нами, не хочу делить ни с кем, – говорю, но сама себя исправляю: – Если ты понимаешь о чём я.

– Понимаю. Даже лучше, чем ты думаешь. Поехали.

Офис пуст, лишь охрана на посту, и уборщики снуют по этажам. Но все они привыкли, что мы выходим вместе, часто выезжая на переговоры. И, как правильно заметила Вика, никто и никогда не подумает, что у нас с чудовищем возможны отношения.

Едем по городу. Рука Марка на моём бедре слегка сжимает или мягко поглаживает. Кладу свою ладонь поверх его, прикасаясь, вожу по коже.

Такой простой жест, но в нём больше интимности, чем в самом горячем сексе и самых громких стонах. Хотеть касаться постоянно – самый показательный жест желания своего партнёра.

Останавливается перед моим подъездом. Машину не глушит, и я понимаю – не поднимется ко мне, уедет домой.

Хотела бы попросить остаться, чтобы провести ночь в его крепких объятиях, прижаться к горячему телу.

– Не останусь, потому что… – подбирает слова. – Не хочу тебя торопить. Нас торопить. Хочу, чтобы ты ко мне привыкла, к другому, не такому, каким видела каждый день в офисе. Чтобы приняла как мужчину.

И сейчас мне тоже кажется, что каждое слово, произнесённое Марком, даётся ему с трудом, словно он впервые говорит это женщине, впервые отступает назад, чтобы ему сделали шаг навстречу.

Я соглашаюсь. Молчаливо принимаю его позицию. Даю нам время, как он того хочет. Обхватываю его лицо, глубоко целую манящие губы, жадно отвечающие на мой поцелуй.

– До завтра.

– Спокойной ночи, милая Алиса.

Артов

С трудом сдержался, чтобы не остаться у неё на ночь. Спать рядом, вдыхая божественный аромат Алисы, зарыться носом в её мягкие волосы, обнимая всю ночь тонкое тело.

Боролся сам с собой в тот момент, когда она, разочарованная, выходила из машины, ждала, что передумаю. Сказал, что не хочу нас торопить, её торопить, но на самом деле преследовал совершенно другую цель.

Я хочу убедиться, что всё это правда, по-настоящему, искренне. Что Алису волнует не только страстный секс со мной, деньги и фирма – её волную я как мужчина, как человек, в конце концов.

Отношения, если их можно так назвать, с Никольской, меня многому научили.

Мы расходились и снова сходились, выясняли отношения много раз. Точнее, выясняла Евангелина, я же практически всегда молчал. Для меня в принципе сложно делиться с кем-то тем, что у меня внутри, в душе, а отвечать на женские истерики я вообще не способен.

Я закрыт эмоционально даже от собственного брата, не привык изливать душу и делиться тем, что накипело. Мне проще перемолоть всё в себе, обдумать, осмыслить и сделать выводы. Павел всегда меня упрекал в излишней замкнутости. Но меня злит, когда кто-то мне сочувствует, а ещё хуже – жалеет.

Ева много раз пыталась вывести меня на эмоции, задеть, увидеть ответную реакцию, но увы, всё бесполезно.

Я с самого начала наших отношений понимал, что Никольская воспринимает меня исключительно как стопку купюр, которые могут обеспечить ей красивую и беззаботную жизнь. Модель она, конечно, востребованная, но миллионы не зарабатывает, поэтому найти состоятельного жениха для неё было основной задачей.

Видел, что часто она не в восторге от моей манеры общения, ещё чаще – просто терпит меня такого. О глубоких чувствах речи не было ни с моей, ни с её стороны. Нам просто было вместе удобно: я получал секс, Ева – подарки и траты на всё, что хочет.

Любовь как таковая ей была не нужна. До определённого момента нас обоих это устраивало. Но как только узнал, что я один из многочисленных кандидатов в её длинном списке, наши взаимовыгодные отношения закончились. Я готов был терпеть многое, но быть «одним из» меня не устраивало.

В тот самый момент я понял: хочу по-настоящему, по живому, глубоко, откровенно, трепетно. Чтобы смотреть на свою женщину, и сердце ухало вниз от переполняющих эмоций, чтобы желание прикоснуться было почти болезненным и непреодолимым. Хотел, чтобы на меня смотрели с трепетом и восхищением, ждали встречи и ласки, желали общения со мной.

Сейчас мне кажется, что я нашёл всё это в Алисе. Именно с ней хотелось по-настоящему, ярко и многогранно. Но мне нужно убедиться. Для себя самого понять, что я не ошибся – даже чудовища заслуживают того, чтобы их любили.

Именно поэтому отказался сегодня остаться у неё, с ней, в одной постели. Мне нужна пауза, чтобы понаблюдать, понять, принять тот факт, что Алиса хочет пойти со мной дальше.

Я планировал продержаться несколько дней без неё, а точнее, оградить Алису от себя. Увидеть, что она как минимум скучает, желает меня рядом, тянется ко мне сама.

Повторения отношений с Никольской я не хочу. Не могу так. Теперь понял точно, что не могу.

Еду домой, но все мысли о жгучей брюнетке с красными губами, о её теле и улыбке.

Моё утро началось дерьмово с разговора с бывшей женщиной и гадкого укола по моему самолюбию. Ева чётко дала понять, что полюбить меня невозможно, меня можно терпеть, и только. Но Алиса дала надежду, что и я достоин искренней любви. Чего стоит один только её взгляд, когда сидела у меня на коленях и с нежностью смотрела в глаза.

Не знаю, поняла ли она, но в этот момент у меня встряхивало внутренности от глубины в глазах Алисы. Никогда на меня так не смотрели. Никто. Если бы я умел высокопарно изъяснятся, наверное, вылил бы на неё бесконечный поток восхищения в тот самый момент.

Главное теперь – моя выдержка, чтобы выяснить всё, что я запланировал для себя.

***

Вторник начинается вполне обычно во всех смыслах. Обычный рабочий день, каких было множество за всё время в компании. В приёмной лучезарной улыбкой меня встречает Алиса, и я еле сдерживаюсь, чтобы не впиться в эти пухлые губки.

Возбуждение захлестывает сразу же, прокатываясь по телу обжигающей волной. В этот самый момент я начинаю сомневаться, что смогу выдержать дистанцию между нами. Алиса действует на меня провокационно во всех смыслах.

– Доброе утро, – совершенно обычное приветствие с её стороны теперь звучит по-иному.

– Доброе, Алиса, – отвечаю спокойно и сразу же шагаю в свой кабинет.

Рабочий день начинается со множества посетителей и вопросов, которые требуют срочного решения мной лично. Я с головой ухожу в отчёты и графики, которые, словно горячие пирожки, мне подкидывают сотрудники.

Стопка бумаг на столе увеличивается с катастрофической скоростью, и кажется, совершенно невозможно все эти вопросы решить за один короткий день.

Алиса заходила в мой кабинет с улыбкой – озорной и лукавой, всячески старалась приблизиться и коснуться, вызывая во мне бурю неконтролируемых эмоций. Но убедил самого себя, что необходимо довести до конца то, что задумал. Мне это нужно. Без понимания того, что испытывает Алиса, я просто не смогу пойти дальше.