В груди поднимается волнение, оно внезапно сменяется приступом раскаяния. Не совершила ли я ошибку? Не следовало ли прислушаться к советам близких, что-либо предпринять, в конце концов переломить себя? Чего я добилась своим упрямством и несговорчивостью? Одиночества, непроглядной пасмурности, вечной тоски?

— Простите, — звучит у меня из-за спины.

Вздрагиваю от неожиданности и поворачиваю голову. Передо мной стоит мужчина лет тридцати. В протянутой ко мне руке он держит камеру.

— Не сфотографируете нас? На фоне нарциссов?

Замечаю на дорожке, позади него, сияющую улыбкой женщину с распущенными длиной по пояс пушистыми волосами и ее уменьшенную копию — девочку лет шести. Семья. Счастливая семья с надеждами на будущее, общими радостями и развлечениями. А что есть у меня?

Киваю и беру камеру.

— Да, конечно.

Незнакомец присаживается перед нарциссами на корточки и жестом зовет к себе жену и дочь. Те вприпрыжку подходят к нему, девочка усаживается на его колено, женщина становится позади и обвивает шею мужа руками.

Фотографирую их, завидуя их дружности, задору и любви к жизни. Судя по всему, это туристы. Обследуют Центральный парк, потом пойдут куда-нибудь на ланч. Быть может, воспользуются советами Джерарда, которые в свое время он так старательно подготовил для небогатых посетителей Нью-Йорка. В ту пору мы еще были вместе… Более спокойного и радостного времени у меня, пожалуй, не было никогда прежде. И наверное, больше никогда не будет.

Отдаю камеру и спешу уйти, чтобы больше не вглядываться в сияние их глаз и не гадать, насколько крепка их любовь и дружба. Хочется вообще исчезнуть из города, поселиться в какой-нибудь глуши или посреди леса, дабы вообще забыть, что где-то на этой же земле, рядом со мной есть люди, умеющие строить благополучие собственными руками. Или же просто куда более удачливые, чем я.

Внезапно солнце прячется за тучами. А несколько минут спустя начинается дождь. Вбегаю в первое попавшееся кафе и только теперь понимаю, что оно то самое, куда мы однажды ходили с Джерардом. Это было в самые первые дни наших встреч. Я еще уверяла себя в том, что, кроме дружбы, между нами ничего не возможно…

Сажусь за столик и печально оглядываюсь по сторонам. Почему мне подвернулось именно это кафе? Может, это некий знак? Может, и правда еще не все потеряно? Но что можно изменить? И как?..

Телефон начинает пиликать, когда я стою под душем, отходя от сна. У меня в голове мелькает мысль: не буду отвечать. Но какое-то необъяснимое шевеление в груди все же заставляет меня вылезти из ванны. Подхожу к тумбочке босыми мокрыми ногами и, на ходу вытирая волосы, хватаю трубку.

— Алло?

— Привет! Газеты уже читала? — звучит таинственно-праздничный голос Деборы.

— Чего? — изумленно спрашиваю я.

— Газеты, говорю, читала? — с той же загадочностью интересуется моя сестра.

— Послушай, я в жизни не читаю газет, тем более по утрам, — начиная злиться, отвечаю я. — Ты заставила меня выскочить из душа! Неужели только для того, чтобы задать настолько идиотский вопрос?

— Не идиотский, — возражает Дебора. — Знаешь… Ты уж прости, что я снова об этом, но, сразу говорю, ты мне еще спасибо скажешь!

Внутренне напрягаюсь.

— Я все это время ждала новых статей Джерарда, — говорит Дебора, — но их не было и не было. Я уже стала подумывать, не уволился ли он? Не решил ли сменить профессию или вообще местожительство. И тут вдруг — сюрприз!

Сдвигаю брови и качаю головой. Сердце в груди начинает не биться — прыгать.

— Какой еще сюрприз? О чем ты?

— Сегодня статья появилась, — сообщает Дебора. — И какая! Я прочла ее и сразу звонить тебе.

Она говорит об этом так, будто Джерард написал в своей чертовой статье: Эви Уотт, подумай еще раз, не желаешь ли выбросить дурь из головы и стать моей женой. Но ведь это невозможно!

— Что? Что в этой статье?! — громким от волнения голосом требую я.

— Трудно объяснить, — будто дразня меня, протяжно произносит Дебора. — Посмотри сама.

Сжимаю в руке влажное полотенце.

— У меня нет этой газеты!

— И у меня нет, — игривым тоном отвечает Дебора.

— Так где же тогда ты увидела его статью, черт возьми?! — теряя терпение, кричу я.

— В интернет-версии, — спокойно говорит Дебора.

Шлепаю себя по лбу.

— Ах да, точно!

Первые дни после расставания с Джерардом я и сама заглядывала на их сайт по десять раз на дню. Потом отчаялась ждать его новых материалов и дала себе слово больше не рвать себе душу пустыми и глупыми ожиданиями.

Благодарю ли я сестру, добавляю ли хоть слово — не знаю. В неуемной тревоге бросаю трубку, подскакиваю к компьютерному столу как есть, голышом, и включаю ноутбук. Пока он раскочегаривается, я не нахожу себе места. Кажется, компьютер мне назло тянет резину и загружается куда медленнее, чем обычно. Мое нетерпение достигает такого накала, что я чуть не ударяю беднягу кулаком.

Открываю заветную интернет-страничку вспотевшими от избытка эмоций пальцами. Статья Джерарда Морроу расположена в привычном для его работ месте. Щелкаю по заголовку, затаив дыхание, и прочитываю его, лишь когда открывается полная версия статьи.

«Нью-йоркское счастье на двоих. Возможно ли оно?» Буквы начинают прыгать перед моими глазами, и приходится на несколько мгновений зажмуриться и вслух посчитать до десяти, чтобы успокоиться.

Сегодняшняя статья не похожа ни на одну из предыдущих. Это мини-рассказ. Печально-философское размышление, вопрос без ответа.

В ней два главных героя: мужчина и женщина. Оба рабы современности и жертвы грустных обстоятельств. Обоих тянет друг к другу, но их соединению мешает кто-то третий. Собирательный образ из страхов, неверия, бывших любимых и боязни повторить попытку.

Небольшой предпоследний абзац, изобилующий столь выразительными сравнениями, что мои глаза застилает пелена слез, посвящен заблуждениям и фобиям, мешающим современнику протянуть руку собственному счастью.

Заканчивается статья вопросами: «Кто подскажет, как отобрать горячо любимое сердце у прожорливых призраков прошлого? Или надежда одна: на то, что оно само найдет в себе мужество и разорвет оковы? А если мужества так никогда и не хватит?..».

Вскакиваю со стула, вся дрожа. Вспоминаю, что до сих пор не оделась, и спешу укутаться в теплый свитер и длинную шерстяную юбку, чтобы согреться. Одежда ничуть не помогает. Нет, моя дрожь не от холода. А от того, что что-то вдруг резко переменилось. Кажется, в ту секунду, когда я дочитала статью до конца, жизнь на миг замерла и теперь течет в другом направлении. Чувствую, что обязана что-то предпринять, дабы не опоздать и занять в этой новой жизни свое место. Боюсь сделать неверный шаг, поэтому и трясусь.