— Может быть, мы сначала вытрем кровь с твоего носа? — Он распрямил ноги, выбрался из кресла и подошел ко мне, а я все никак не могла выпутаться из его кроссовок. — Господи, Энджел, надо ставить на тебя сигнализацию. Что ты делаешь?

— Истекаю? — Я поморщилась, когда он приподнял мой подбородок и убрал мою руку от щеки. — Почему ты сидел в кресле? Где ты был?

— Давай сначала приведем тебя в порядок. — Он поднял меня на ноги, обнял одной рукой, а другой убрал волосы с лица.

Я села на край ванны, глядя на испачканные кровью руки, а Алекс включил холодную воду и стал осторожно протирать мое лицо мокрым полотенцем. — Завтра будет синяк, — сказал он, садясь на корточки передо мной. — Хотя нос, кажется, не сломан.

— Ты уверен? — спросила я, стараясь не отстраняться от мокрого полотенца. — Кажется, как будто сломан.

— А ты его раньше ломала?

— Нет.

— Тогда откуда ты знаешь? Ты его ушибла, а не сломала.

— Кажется, как будто сломала, — пробормотала я, стараясь не думать о происшествиях, случавшихся со мной в прошлом, когда я могла или не могла бы сломать кому-нибудь руку.

— Пообщаешься с Крейгом месяцев шесть, узнаешь, что такое сломанный нос. — Алекс сменил запачканное кровью полотенце на чистую салфетку. — Я ремонтировал этого парня столько раз, что даже сам не помню. Давай-ка уложим тебя в постель.

Я поднялась на свои ватные ноги, и Алекс довел меня до кровати. Он взял рубашку и надел ее на меня, застегнув несколько пуговиц, а затем достал две таблетки и положил их мне на ладонь.

— Я принесу тебе воды, — сказал он, бережно посадив меня на кровать и снова исчезая в ванной.

Хотя видела я еще не совсем четко, но сумела разглядеть время на часах на прикроватном столе. Было два часа ночи.

— Алекс? — позвала я так громко, как только могла, и меня тут же прострелила боль в скуле и во лбу. — Больно.

— А? — крикнул он в ответ и появился около кровати со стаканом в руках.

Я проглотила таблетки и запила водой из стакана, который принес Алекс. Он не доверил мне держать его самой. Что, наверное, вполне понятно.

— Полночь уже прошла. С днем рождения.

— Спасибо, — тихо сказал он. — Попытайся заснуть.

— Ладно, — прошептала я, чувствуя себя как-то необычно. И не только из-за ночных приключений.

Алекс выключил свет, и я услышала, как он расстегивает джинсы.

— Ты идешь в постель? — спросила я, слепая как курица.

— Ага, — ответил он, и матрас прогнулся под его весом с другой стороны кровати.

Обрадовавшись, я попыталась перекатиться, но боль в правой части лица не позволила мне сделать этого. Я подождала секунду, ожидая, что Алекс прижмется ко мне, но он все не прижимался. Протянув руку, я стала искать его руку, нащупала ладонь. Он накрыл мою ладонь своей, но не сжал ее; я услышала короткий вздох и почувствовала, как он отодвигается, перекатываясь ближе к краю. Единственным здоровым глазом я уставилась в темный потолок и попыталась дышать ровно. Отличное начало его дня рождения.

— О Боже, что с моим лицом? — возопила я. Комнату заливал яркий солнечный свет. Руками я открыла правый глаз, а левый так и не смогла. Алекс стоял в футболке и трусах у окна спиной ко мне. — Я что, попробовала перепить Линдси Лохан или что?

— А ты ничего не помнишь? — пробормотал он, поворачиваясь ко мне с неким подобием улыбки на лице. Я заметила большое рыжее пятно застывшей крови на его футболке. — Господи, оставляешь тебя одну — ты попадаешь в неприятности. Берешь тебя с собой — ты все равно попадаешь в неприятности. Ты упала вчера ночью. Мой мозг еще не успел обработать то, что произошло за последние двадцать четыре часа, но я точно знала: я рада, что он улыбается.

— Правда? — Я села в постели. Алекс подошел и сел на краю кровати, держа в руке стакан воды.

— Правда, — подтвердил он, беря с прикроватного столика пузырек с таблетками и вытряхивая парочку на свою ладонь. — Ты в самом деле ничего не помнишь?

Я оглядела комнату, и образы вчерашних событий всплыли в моем сознании. Я взяла таблетки, проглотила их и кивнула.

— Я просто неповоротливая корова.

— Это я виноват — не надо было кидать ботинки посреди комнаты. Прости. — Он взял мою руку в свою, перевернул ее и погладил большим пальцем высохший размазанный кровавый след на тыльной стороне. — Не болит?

— Рука? — Я была в недоумении. Не в первый же раз.

— Щека, — сказал он, поднимая руку и легонько касаясь моей скулы. Я слегка подалась назад — было больно. — Да, тебе это не понравится.

— Плохо выглядит?

— Болезненно, — дипломатично выразился он. — Может, тебе лучше побыть в постели? Я принесу лед.

— Да все нормально, — сказала я, пытаясь прежде всего убедить себя. У меня еще никогда не было фонарей под глазом. Я не могла поверить, что это так больно. — Сегодня у тебя день рождения, мы пойдем и уделаем Париж.

— Да, кстати. — Алекс состроил гримасу и взъерошил волосы, так что они стали торчком. — Мне тут надо отбежать, кое-что сделать по работе.

— Но я думала, мы проведем весь день вместе? — Я снова пришла в недоумение. Разве смысл моей поездки был не в том, чтобы провести сегодняшний день вместе с ним? — Алекс, сегодня же твой день рождения.

— Ну да. — Он поднялся и подобрал джинсы с пола. — Я бы рад отвязаться, но рекорд-компания заявила, что мы должны дать какие-то там интервью, встретиться с европейскими представителями. Я понимаю, это идиотизм. Я бы сказал тебе вчера вечером, но…

— Но?..

— Но тебя не было.

Ого. Я не могла разобраться, от чего мне больнее — от фонаря или от удара ниже пояса от Алекса. Я закусила губу и решила не реагировать. Вот тебе и подарочек на день рождения. Вдобавок к моему намерению рассказать ему о том, что я согласна переехать к нему, и эксклюзивным часам, которые взорвались вместе с багажом. Просто прекрасно.

— Значит, у тебя нет выбора, — сказала я. Мне хотелось скорчить какую-нибудь недовольную гримасу, но из-за проклятой щеки у меня никак не получалось. — Но может быть, мы хотя бы пообедаем вместе?

— Сколько хочешь. — Алекс свернул джинсы и положил их в ногах кровати. — Слушай, почему бы тебе не поспать еще, а потом, не знаю, пройтись по магазинам или еще что-нибудь, а уже после мы с тобой пообедаем. В том, что твой день испорчен, полностью виноват я, так что, если хочешь, возьми мою кредитку и гуляй на всю катушку.

Если до этого момента я ничего не подозревала, то сейчас меня начал подтачивать какой-то червячок.

— Ты хочешь, чтобы я взяла твою кредитку?

— Ну да. — Алекс пожал плечами. — Ты же по моей вине обречена сидеть весь день без дела, по моей вине разбила лицо, и я хочу все загладить.