— Да, но по законам Хель-горда я не могу быть обещан женщине, пока у меня есть обязательства перед другой.

— Чтоб тебя, мальчишка! — яростно рявкнул Биргер. — Как ты смеешь мне перечить?

— Со всем уважением отец, но до испытаний Великих я простецкий воин, что в праве выбирать сам себе супружницу, — Кристиан склонил голову, после чего, расправив плечи, гордо удалился.

Кайден приготовился к выволочке, но Инг-яр лишь обессиленно свалился в кресло, схватился за голову и пробормотал:

— В чьи руки я передам Хель -горд? Как пить дать, раздербанят на лоскутки стервятники! Кайден понимал отца в чьих руках были судьбы тысячи дьяров. Не мог он передать власть сопливому мальчишке. Да и кто его уважать станет? Мало пройти испытания Великих, нужно было еще заручиться поддержкой древних родов Хель -горда. Если бы Кристиан связал себя нерушимыми узами с Румпумпель, никто бы и пикнуть не посмел.

Инг-яр думал о том же, что и Кайден. Однако теперь его терзали сомнения. А будет ли из Кристиана вообще славный правитель? Мальчишка жил только в угоду своим низменным желаниям. Его мало волновали заботы простых дьяров. Конечно, глубоко в душе Биргер еще таил надежду на то, что проклятье с Кайдена будет снято и старший сын возьмёт правление в свои руки. И все же Инг -яр не мог позволить себе много мечтать. Надежда — это роскошь. Нужно озадачиваться приемником уже сейчас.

— Кто еще знает, что Кристиан обзавелся супружницей?

— Все кто был на корабле.

— Проклятье! Что хочешь делай, но чтоб никто не проболтался! Будут болтать почем зря — языки отрежу. Так и передай своим воинам!

О наказаниях Инг-яра знали все дьяры. Его боялись и уважали. Не только потому что в его руках была сила и власть, а потому что Инг -яр Биргер был справедливым. За славную

службу он мог озолотить, а за предательство...

Что ж, быть сброшенным со скалы — меньшее из зол.

— Крорги что-то затевают. Как бы с пиратами не спутались. С тех дурней станется.

Карл и Клар Крорги были известными затейниками. Наводили смуту по любому поводу. Впрочем, и без повода тоже. Однолицые были недалекого ума дьяры, однако дури в

них — хоть отбавляй. Издалека и не различить не то ли медведи затесались в город, не то ли великаны. И надо бы уже давно злыдней в Алм отправить, однако не попадались на горячем. Да и род Кроргов был славен на всю Круглую землю. Что им пусто было!

— Их все равно будет слишком мало. Даже с пиратами, — резонно заметил Кайден.

— Да, но если к ним присоединятся Хансоны.

Инг-яр договаривать не стал. В кабинете повисло напряженное молчание.

Кто знает удастся ли Инг -яру отбить переворот, если два древнейших рода объединятся с морскими разбойниками? Да и кьяры, хоть и были верны ему уже больше двадцати лет, а все же доверия не вызывали. Как бы не переметнулись. А посему выходило, что не время сейчас для междоусобиц. Нужно объединяться.

— Завтра бери своих воинов и отправляйся на охоту. И Кристиана прихвати с собой. Нечего ему делать рядом с пришлой девицей.

— Слушаюсь, Инг -яр.

Биргер махнул рукой на выход, и Кайден, склонив голову, удалился.

***

В Лунной башне, как ее нарекли местные, за то что над ней всегда первой показывалась луна, было заметно теплее, чем когда он уходил. Он вернулся лишь за тем, чтобы развести огонь в каминах, но застыл каменным изваянием, заметив тонкую девичью фигурку под пуховым одеялом. Ему непривычно было видеть девицу в своём ложе. У дьяров не принято разделять кровать с девами. Только с суженной или супружницей. Он развлекался с девицами в других местах, и никогда никого не приводил в свою башню. Грета спала спокойно, тихо сопела в подушку, а из -под одеяла высовывался любопытный нос. Должно быть, ирла замёрзла. Ему стоило сперва растопить камины, а уже после идти к отцу. Однако он терял терпение, видя как Нильсон с кислой миной осматривается по сторонам.

Да, Кайден не любил роскошь. К чему эта мишура? В Хель-горде все было сделано на совесть и века. Шельма знает сколько он потратил времени, вырезая проклятый дамский столик. Он полировал дерево, покрывал его лаком, несколько будней сушил у камина. Продал несколько шкур соболя, чтобы купить лучшее зеркало, которое только имелось в Хель-горде. Дьяр надеялся, что его суженная по достоинству оценит его труд. И что в итоге?

Девица сперва заинтересовалась, и он уже ожидал ласковых слов, как она скривила свои синие от холода губы, бросила гневный взгляд и, фыркнув, отвернулась. И все же, как бы ему не хотелось встряхнуть зазнавшуюся ирлу, он сдержался. А теперь и вовсе пожалел, что не растопил камины.

Странное дело, но он почему-то беспокоился за девицу. Чувствовал, что в ответе за неё. Впрочем, дьяры по-другому и не умели. Мужчины на Круглой земле всегда несли ответственность за слова и поступки женщин. Кайден был так воспитан. Он оправдывал себя этим, и не позволял себе задумываться о том дивном чувстве, что наполняло его грудь при взгляде на Грету.

Растопив камины, Кайден поддался соблазну и ещё раз взглянул на свою суженую. Всего на миг показалось, что она смотрит на него в ответ, но ее глаза были закрыты, а дыхание по-прежнему ровное.

Нет. Она спала. И ему бы тоже не помешало. А то мерещится всякое! Покачав головой, словно выбрасывая из головы дурные мысли, Кайден отправился к

Стине, как и обещал матушке. Он привёз сестренке деревянный медальон, которого точно не найдёшь в Хель-горде. Маленькая девица уже вила из него верёвки и Кайдену только оставалось пожелать сил и терпения будущему суженому этой плутовки.

***

Я проснулась от того, что кто-то копошился в камине, хоть варвар и старался двигаться бесшумно. На носочках! Я, признаться, оторопела. Все же половицы под его весом скрипели. Он бормотал себе проклятия под нос, бранил почем свет стоит незадачливых служок, что не потрудились просушить дерево, которое теперь не изъявляло желание разгораться, и вообще был в скверном расположении духа. Собственно, поэтому, когда Дан-яр обернулся, я резко закрыла глаза, притворяясь из всех сил спящей. Я чувствовала его опаляющий взгляд, но никак не реагировала. Дышала ровно, сопела в подушку, глаза держала строго закрытыми. И лишь когда за дьяром закрылась дверь, я позволила себе привстать, чтобы приложить руку ко лбу, взбить подушку и откинуться на нее со стоном.

И чего спрашивается, проснулась?

Вот дуреха...

Я недовольно возилась под колючим одеялом, а потом, сдавшись, отбросила его в сторону.

Нет. Это просто невыносимо, право слово!

Не чтобы я была гордячкой и спала на шелках, но в Вондервиле все ткани были приятными на ощупь. Ирлы редко шили из шерсти. Разве что свитера вязали, но и те из шерсти ширшней, чья шерсть была на редкость мягкой и ощущалась скорее бархатом, нежели наждачкой.