Пока мы его связывали, я вкратце поведала парнишке о том, на чем он прокололся и как мы его нашли, и намекнула на последствия. Впрочем, насколько я заметила, это не сильно его волновало, и пока он выглядел совершенно спокойным, что немного раздражало и выводило нас из себя.

— Вот только не надо делать из меня идиота, я читал Уголовный кодекс Российской Федерации, — с усмешкой откликнулся Виктор. А затем процитировал: — Статья двести семьдесят два: за неправомерный доступ к закрытой компьютерной информации, подслушивание разговоров сотовых телефонов и так далее и тому подобное… штраф в размере от двухсот до пятисот минимальных размеров оплаты труда. А так как я студент и постоянной работы не имею, максимум, что мне может грозить, так это исправительные работы на срок от полугода до года.

— Или два года тюремного заключения, — добавила я к этому, больно дернув парня за волосы.

— Вряд ли, вы же все равно не сумеете доказать, что я добыл и использовал какую-то информацию, — нагло процедил парнишка сквозь зубы и даже сумел сдержаться и не вскрикнуть от боли. — Я у вас ничего не скачивал, и вы это прекрасно знаете. Всего лишь подслушал ваш бредовый треп с теткой, ничего тайного-то там не было. А доказать этот момент не так-то и просто.

— Да, но ты забыл про вторую статью, о распространении вирусов. По ней тебе как раз грозит срок в три года тюремного заключения.

— Ну да, как же, — усмехнулся Сенкевич. — Три года дают только тем, кто создал и распространял вирусы, которые уничтожали информацию. А у вас, кажется, все цело и даже скопировано несколько раз. Получается, что вы мне еще спасибо сказать должны за то, что позаботился о вашем проекте.

Наглая ухмылка так и не сходила с его лица. У меня прямо кулаки чесались, так хотелось хорошенечко врезать ему по физиономии, чтобы она не была такой слащавой. Но пока мне удавалось сдерживаться, в основном из-за присутствия в комнате Вячеслава и его жены. Останься мы наедине, мало пареньку бы не показалось — он бы мне вмиг рассказал, кто его нанял.

— То есть ты считаешь, что удастся отделаться малой кровью, — пристально глядя на парнишку, подвела я итог. — Уверен, что ты компьютерный гений, проделки которого невозможно вычислить. Ты делал все правильно, учитывал особенности российского законодательства, но ты все же поддался соблазну и допустил одну большую, очень большую, — я приблизилась к нему почти вплотную, — ошибку. И кое-что все же мы можем доказать. А дальше, могу тебя заверить, дело и пойдет.

— И какую же ошибку я сделал? — переспросил Виктор, сглотнув слюну.

— Ты скачал всю сумму с кредитной карточки Вячеслава Евгеньевича, а это уже расценивается как воровство. Или скажешь, что и этого не было?

Уголки губ Сенкевича, так насмешливо приподнятые вверх последние несколько минут, моментально опустились вниз, а сам парень немного занервничал.

— Но это только начало, — продолжала между тем я. — Помимо незаконного прослушивания телефонных разговоров, на тебе висит еще и перехват и внесение исправлений в личную почту Вячеслава Евгеньевича.

— Это вы про письмо о разводе, что ли? — с усмешкой переспросил парень. — Согласитесь, классно придумано. Вы ведь даже ни в чем не усомнились. А ведь когда-то вы мне именно за неисправность в системе отправки электронной почты, которую я не сумел найти и ликвидировать, едва «неуд» не поставили.

Я не сразу поняла, кому адресовано последнее замечание, а потому спешно завертела головой по сторонам и наткнулась на молчаливого и угрюмого Конышева. Казалось, что Вячеслав уснул, хотя я точно знала, что он бодрствует, просто о чем-то усиленно размышляет. Последние слова парня заинтриговали меня и на мгновение заставили растеряться. Я даже переспросила у Вячеслава:

— О чем это он?

— Этот малый посещал мои занятия, когда я работал преподавателем в их учебном заведении, — сухо пояснил Вячеслав. — Он слыл большим задавакой, а потому мне постоянно приходилось ставить его на место и неоднократно повторять, что он бесталанен и ни на что не годится. Я надеялся вызвать в нем старательность и усердие, желание к чему-то стремиться, но вместо этого он только выдумывал всевозможные каверзы и все портил.

— Берете свои слова обратно? — нагло поинтересовался парниша.

— А почему вы раньше мне не сказали, что с ним знакомы? — не обращая пока внимания на слова Сенкевича, спросила я Конышева.

— Не сразу его узнал по голосу. А на фамилии у меня память плохая, — пояснил Вячеслав.

— Что ж, выходит, что вы старые знакомые.

— О да, — продолжил усмехаться малый. — Очень старые.

— А я не пойму, чего ты радуешься, — вперила я взгляд в наглеца. — Ты что, думаешь, что доказал теперь бывшему преподу, что ты гений и многое можешь? Единственное, чего ты добился, так это подтвердил его слова. Только бесталанные люди занимаются уничтожением и самовосхвалением, талантливым это не свойственно. К тому же сам собственной персоной сплел себе петлю и все сильнее и сильнее ее затягиваешь. Ты ведь не просто хакер-шутник, который решил попугать, ты монстр, для которого все человеческое чуждо, который не знает цену жизни.

— А вот этого не надо, я ничего такого не делал. Все мои проделки совершенно безвредны, включая ложный звонок о бомбе в институте. Там ведь ничего не было.

— В первый раз — да, а во второй?

— Ни о каком втором разе не ведаю, — заявил уверенно парень. — Cвои грехи я знаю, так что не надо мне тут лишнего приписывать.

— Только не говори, что не причастен ко всем тем покушениям, что преследуют Вячеслава Евгеньевича в последнее время, — я даже и слышать об этом не желала, совершенно не веря в подобное.

— А при чем тут покушения? — искренне удивился Виктор.

Пришлось подойти к нему ближе, надавить на одну из болевых точек в области предплечья и тоном, не располагающим к шуткам, заметить:

— Не зли меня, малый. Только ты знал обо всех передвижениях Вячеслава, так как прослушивал его телефон, вскрыл пароль его компьютера, пин-код пластиковой карты. Говори сразу, кому сливал информацию?

— Я…. Да больно же, — взвился Виктор.

— И будет еще больнее, если не заставишь работать свою память. Кому ты говорил о том, что собирается делать Вячеслав? Кто был заказчиком того письма, что ты послал Конышеву якобы от жены?

— Не стоит, оставьте его, Женя, — внезапно окликнул меня Вячеслав.

Я недоуменно повернулась к нему, спросив:

— Почему?

— Никому он меня не сдавал, — уверенно заявил в ответ мужчина. А Виктория, которая в жаркие моменты предпочитала становиться ниже травы, тише воды, активно закивала, подтверждая его слова.

— С чего вы взяли?

— Он не мог этого сделать, — вздохнул Конышев. — Просто в силу своей тупости не мог никак. Смотрите сами: когда был первый звонок про бомбу, ее на месте не оказалось — бандиты же, как вы сами знаете, ни в первый, ни во второй раз ни о чем не предупреждали.