Дин Ачесон, государственный секретарь президента Гарри Трумэна, рассказывая о своем давнем друге Аденауэре, называл его «чопорным и загадочным», но подчеркивал, что он ценит хорошую шутку и тесную мужскую дружбу. Он сдержан и не спешит откровенничать. Вот как описывал его Ачесон: «Он медленно двигается, скуп на жесты, говорит спокойно, коротко улыбается, хихикает, а не смеется». Ачесон отдавал должное острому уму Аденауэра, выступавшего против политиков, которые отказывались извлекать уроки из истории. «Бог допустил большую ошибку, ограничив разум человека, а не его глупость», – часто повторял Аденауэр в разговоре с Ачесоном.

Утром в день своего рождения Аденауэр бодро прошел в кабинетный зал, где принимал своих гостей. С медицинской точки зрения после автокатастрофы, в которую Аденауэр попал в 1917 году, его лицо удалось восстановить, но из-за того, что оно было обтянуто пергаментной кожей, он скорее напоминал тибетца, чем немца. Некоторые находили сходство его профиля с профилем индейца на американском никеле (монета в пять центов).

Аденауэр находился у власти двенадцать лет, ровно столько, сколько господствовал Гитлер, и он использовал это время на то, чтобы уничтожить большую часть вреда, который причинил Германии его предшественник. Если Гитлер разжигал национализм, расизм, антисемитизм и войну, то Аденауэр видел спокойную и мирную Германию в составе Европы с собой в качестве хранителя Германии в сообществе цивилизованных стран.

В 1953 году, спустя всего восемь лет после краха Третьего рейха, журнал «Тайм» выбрал Аденауэра человеком года, назвав его Германию «самой сильной страной на континенте». С тех пор Аденауэр опирался на свою репутацию, присоединяясь к НАТО и договариваясь об установлении дипломатических отношений с Хрущевым в Москве в 1955 году, а затем в 1957 году во главе своих христианских демократов одерживая подавляющую победу на парламентских выборах.

По его мнению, разделение Германии и Берлина было в большей степени следствием, чем причиной напряженности между Востоком и Западом. Таким образом, единственный безопасный способ воссоединить Германию – через воссоединение Европы, как части западного сообщества, и только после этого может быть достигнута значительная разрядка между Соединенными Штатами и Советским Союзом. Вот почему в марте 1952 года Аденауэр отклонил предложение Сталина о воссоединении, нейтралитете, демилитаризации, денацификации и выводе войск оккупационных держав.

Критики Аденауэра возмущались, что это решение не прозорливого лидера, а скорее политика-оппортуниста. Действительно, католики рейнских земель потерпели поражение, если бы пруссаки-протестанты, имевшие преобладающее влияние в Восточной Германии, участвовали в голосовании. Однако подозрения Аденауэра в отношении истинных мотивов русских были полностью оправданны. Позже он объяснил, что «цель русских не оставляла сомнений. Советская Россия, как и царская Россия, стремилась завладеть новыми территориями в Европе и подчинить их».

По мнению Аденауэра, из-за того, что после войны союзники не учли этого момента, Советы проглотили большую часть довоенной Германии и посадили в Восточной Европе подчиненные правительства. В результате его Западная Германия оказалась «между двумя мощными блоками, преследующими абсолютно разные цели. Нам пришлось бы присоединиться к той или другой стороне, если мы не хотели быть размолотыми между ними». Аденауэр никогда не рассматривал нейтралитет в качестве альтернативы. Он хотел присоединиться к той стороне, которая разделяла его взгляд на политическую свободу и личные права и свободы.

За два дня, отведенные на празднование дня рождения, сценарий которого был рассчитан скорее на монарха, чем на демократического лидера, Аденауэр принял европейских лидеров, послов, лидеров еврейских организаций Германии, руководителей политической партии, председателей профсоюзов, редакторов, промышленников, фольклорные группы в ярких костюмах и своего политического соперника Вилли Брандта. Кельнский архиепископ даровал благословение. Министр обороны Йозеф Штраус явился во главе делегации генералов.

На поздравления отводилось четко определенное время: членам семьи – двадцать минут, членам правительства – десять, остальным меньше пяти минут. Аденауэр пришел в ярость, когда западногерманская пресса сообщила, основываясь на информации источника из правительства Аденауэра, что из-за его слабого здоровья празднование 85-летия растянули на два дня, чтобы у юбиляра была возможность отдохнуть между посетителями. Аденауэр заявил, что истинная причина заключалась в том, что сотрудники протокольного отдела не могли при всем желании вместить всех желающих поздравить Der Alte, Старика, как любовно называли его соотечественники, в один день.

Празднование было омрачено беспокойством Аденауэра относительно Кеннеди. В период проведения предвыборной кампании Кеннеди откровенно сказал, что «основная проблема в том, что нам трудно понять друг друга, потому что Аденауэр для меня слишком стар, а я для него слишком молод». Но дело, конечно, было не в том, что Аденауэр был почти в два раза старше Кеннеди. У них, помимо католицизма, было мало точек соприкосновения в силу различий в характерах, происхождении, окружении.

Кеннеди родился в богатой и влиятельной семье и с молодости окружил себя очаровательными и красивыми женщинами. Он, испытывая нетерпение, искал новые идеи и решения старых проблем. Аденауэр родился в XIX веке в простой семье. Его отец, мелкий государственный служащий, участвовал в сражении при Кениггреце, самом крупном сражении австро-прусской войны, которое открыло путь к объединению Германии. Аденауэр высоко ценил порядок, опыт и способность размышлять, в отличие от Кеннеди, опиравшегося на талант, интуицию и пустые обещания.

Президент Эйзенхауэр считал Аденауэра одним из великих людей в истории XX века, человеком, противостоявшим националистическим и нейтралистским чувствам немцев. По мнению Эйзенхауэра, Аденауэр помог разработать принципы и средства для сдерживания Западом советского коммунизма. Он заявлял, что для успешных переговоров с Советским Союзом Западу необходимо проводить политику «с позиции силы» в отношении Советского Союза.

Совет по национальной безопасности (СНБ) при Эйзенхауэре подвел итог своему восхищению Аденауэром в совершенно секретном отчете, врученном команде Кеннеди в переходный период. «Основным событием в Германии в 1960 году был заметный рост уверенности в собственных силах и независимости», – отмечалось в отчете СНБ, консультативном органе при президенте США, координирующем действия всех ведомств, связанных с решением наиболее важных вопросов национальной безопасности и внешней политики. Западная Германия, говорилось в отчете, появилась как национальное государство, и население больше не рассматривало ее как временную конструкцию неминуемого объединения. Западная Германия – «преемник рейха и ос нова будущей воссоединенной Германии».

Благодаря этому Аденауэр получил полное право на создание страны, которая была столь успешной, что даже социал-демократы отказались от своего доктринерского социализма в надежде одержать победу на выборах. Высокую оценку получила крепкая экономика Западной Германии, ее твердая валюта, экспортные успехи, национальный рынок.