Рыжеволосая недоверчиво глянула на Малицу и с сомнением спросила:

— Ты уверен?

— Абсолютно, — улыбнулся лорд.

— Сам понимаешь, слухи, — не унималась Алиса, нервно наматывая локон на палец. — Не отмоешься.

— В таком случае отмываться придется и тебе, — усмехнулся лорд и пояснил: — Мы вдвоем остались в комнате с несовершеннолетней адепткой.

Женщина нахмурилась. Ей явно не понравился ход мыслей ректора.

— Никто ничего не подумает, ступай смело, — поспешил успокоить лорд ти Онеш. — И… — Он помедлил, но все же сказал: — Твое появление здесь в такой час наносит не меньший урон моей репутации.

— Как знаешь, — пожала плечами рыжеволосая и вышла.

Малица во все глаза смотрела на ректора. Тот в свою очередь изучал ее. Потом отмер, подошел к кровати и осведомился о самочувствии. Сесть не сел, дверь тоже не закрыл: видимо, для того чтобы Алиса все слышала.

— Так где я? — повторила саламандра.

Она вертела головой, разглядывая комнату. Вернее, спальню. И постепенно приходило осознание, чья именно это спальня. Вряд ли кто-то еще поставил бы такую кровать — массивный сплав дерева и железа с затейливым кованым орнаментом. Для полноты картины не хватало только полога.

Шкаф тоже старинный, с вставками из более светлых пород дерева. Комод попроще, явно достался от предшественника на высоком посту.

Каминная полка яшмовая. На ней мерно тикают часы в виде гончей.

Дверь в ванную комнату плотно закрыта. Наверняка есть и вторая, на балкон, но она спрятана за гардинами.

Малица перевела взгляд на постель. Саламандру уложили поверх покрывала, на декоративные подушки. Они явно тут не лежали, их принесли из гостиной. Покрывало дорогое, тканое, шелковое и приятное. На таком лежать и лежать…

— Полагаю, ответ вы знаете, — прочитал ее мысли лорд, взял стул и, поставив у кровати, сел.

— Почему не в лазарет? — нахмурилась саламандра.

Действительно, зачем к себе домой?

Поборов слабость, Малица рывком села, обхватив колени. На всякий случай глянула на нижнюю рубашку: не задралась ли? Платье, увы, подходило теперь только для танцев в третьесортной таверне.

— Ложитесь, Ирадос, — устало произнес ректор. — Девичья честь меня не интересует. Вот наложенное на вас проклятие — очень даже. Полагаете, его умеют снимать целители?

— Так вы?..

Малице стало стыдно. Хотя после лорда шан Теона что угодно в голову взбредет, когда останешься наедине с мужчиной.

— Спас вашу жизнь, — без лишней скромности подтвердил ректор и потянулся к саламандре.

Заметив, что она дернулась, раздраженно поинтересовался:

— Осматривать мне вас на расстоянии?

И то верно.

Малица легла удобнее, натянула на лоб компресс и расслабилась.

Ректор пересел на кровать и поводил ладонью над телом саламандры. Она тут же ощутила приятное тепло, даже зажмурилась. Затем лорд склонился над Малицей и скользнул пальцами от темени до кончиков пальцев ног. Он едва касался девушки, не давая ни малейшего повода обвинить себя в непристойности.

Затаив дыхание, Малица наблюдала за тем, как из тела поднимаются темные струйки дыма и впитываются в ладони ректора.

Дурнота отступила. Слабость тоже прошла.

— Все, — отряхнул руки лорд. — Повезло вам, Ирадос, очень повезло. Без моего щита замертво бы упали.

Зеленые глаза прошлись по лицу Малицы. Та невольно смутилась и отвернулась. Стало жутко неловко оттого, что она лежит на ректорской постели, а он так рядом, чуть ли не нависает над ней. Склонился и пристально смотрит. Глаза в полутьме мерцают — одновременно завораживающе и страшно. Кажется, еще немного, и саламандра ощутит холодок рубашки, тепло кожи.

Слишком близко, слишком неуютно, чтобы спокойно лежать. И магический шар этот создает особую обстановку.

Малица заерзала и перекатилась на бок, чтобы избавиться от стеснения. Юбка задралась, обнажив голени. Сообразив, что ректор видит чулки, а то и подвязки, саламандра вспыхнула и поспешила натянуть юбку по самые пятки.

И кровать эта… Отчего не отнес в лазарет? Там ведь тоже можно проклятие снять.

— Что с вами, Ирадос? — Ректор наконец выпрямился, и Малица вздохнула спокойно. — Вы так напряглись.

— Ничего. — Саламандра не стала признаваться в собственных мыслях.

А перед глазами встала картина: лорд наклоняется, сюртук щекочет грудь. Сейчас на ректоре только рубашка, но воображению все равно. Ткань тяжелая, края пол острые и чуть царапают сквозь платье.

Зеленые глаза все так же мерцают и переливаются в темноте.

Дыхание замирает, а затем учащается от волнения, руки потеют, когда ректор склоняется еще ниже и его дыхание щекочет кожу. Оно теплое, и от него почему-то мурашки по телу.

Малица нервно облизала губы, заметалась… и поняла, что это только привиделось.

Стыдно, безумно стыдно!

Но интересно, как целуются демоны? С чисто научной точки зрения. Если изучать какую-то расу, то обстоятельно.

Малица села и обхватила руками подушку. Она одновременно верила и не доверяла ректору.

— А, вы меня в домогательствах обвиняете? — догадался лорд. Лицо исказила скучающая гримаса. — Как тривиально, Ирадос! Сначала старшие, потом младшие курсы. Может, вы объясните, отчего у адепток такая любовь к преподавательскому составу? Хотя вы у нас по демонам.

— Я по вам не сохну! — вспыхнула Малица.

Этого еще не хватало, что он о себе возомнил! Не она сюда легла, лорд сам положил, а вот с какими целями, неизвестно.

Откинув подушку, саламандра соскользнула на пол.

— Я пойду. Доброй ночи, милорд.

— Куда — пойду? — Лорд даже не пошевелился.

— В лазарет или общежитие. Не здесь же ночевать!

— Именно здесь, — огорошил ректор. — Если не забыли, ночью по Академии бродят гончие.

— Вы могли бы проводить, — от страха обнаглела Малица.

Нет, лорд — мужик симпатичный, опять-таки демон, может, даже хвост покажет, но саламандра не готова… Да что там, совсем не хочет! Еще и при Алисе.

Малица сделала робкий шажок к двери, затем другой. Ректор не двигался, просто наблюдал за ней. И вот, когда нервы натянулись до предела, а саламандра подумывала сорваться на бег, соизволил ответить:

— Мог бы, а потом что? Поставить караул у вашей двери, чтобы лорд шан Теон не убил?

Малица совсем забыла о вампире. Он ведь сбежал и говорил о кровной связи, такое не забывается.

Приуныв, саламандра прислонилась к шкафу и с надеждой, покосившись на кровать, спросила: