Какое-то время Пабло создавал видимость полного погружения в проблему передачи данных в рентгеновском диапазоне. Даже набросал новый вариант программы, которая учитывала бы погрешность, создаваемую эффектом Доплера. Но как только тревога миновала, вновь погрузился в перипетии местной истории.

В первые годы после окончания строительства город под Куполом снабжал жителей всем необходимым. Но население постепенно множилось. У первых колонистов подрастали дети, и родители хотели бы обеспечить им лучшее будущее, насколько это позволяли условия искусственной биосферы. Появилось первое расслоение на старожилов и новичков, которым уже приходилось отвоевывать свое место под полуночным солнцем. Новые жилые модули сначала спустили на уровень плантаций и ферм, а потом и вовсе стали лепить к комбинату и даже руднику. Справедливый социальный уклад, за который так ратовал выходец из приюта Маркус Левенталь, постепенно уходил в прошлое, увязал в бюрократии и коммерции.

Некоторые заведенные в первые годы правила еще соблюдались, вот только смысла в их исполнении уже никто не видел. В самом деле, зачем проходчику переходить на более низкооплачиваемую работу на ферме, если его дети все равно вынуждены ютиться внизу? Зачем охотнику прозябать, выращивая морскую капусту, если, скитаясь по пустоши, он сможет заработать на хорошенькую комнатку возле гидропонных садов, если его не сожрут медузы.

Потихоньку нижние уровни превратились в настоящие трущобы, средоточие криминала и нищеты, где соперничавшие друг с другом банды неподвластных администрации охотников вели ожесточенные бои за влияние на черном рынке медикаментов, оборудования и продовольствия. Именно тогда кто-то в городском совете заговорил о необходимости более жесткого контроля и создания системы безопасности, и под этим делом наверх перенесли воздушные генераторы. А вскоре появилась и пресловутая охраняемая дверь.

Маркус Левенталь, слишком занятый работой по перевооружению «Эсперансы», не заметил, когда его город-ковчег дал серьезный крен. Впрочем, в те годы он мало что видел вокруг. Из-за необходимости обеспечивать под куполом человеческие условия жизни все большего количества поселенцев он постоянно сдвигал сроки окончания работ на корабле, вызывая раздражение Совета. А ведь он больше других жаждал вырваться. Эгле Левенталь, которую Маркус нежно и горячо любил, медленно умирала. А провести необходимые манипуляции на молекулярном уровне, как это давно уже практиковалось в мирах Содружества, в условиях треугольника Эхо не позволяла нехватка высокоточного оборудования. Да и легкие Кристин с каждым годом работали все хуже и хуже.

«Бедная! Ее нужно обязательно вытащить отсюда! И ее, и других несчастных, которые вынуждены смириться с недугом, поскольку не имеют лекарств, чтобы исцелиться и вылечить своих близких!»

Пабло рассеянно провел рукой по подбородку. С вечера щетина еще не успела отрасти, но после работы надо не забыть побриться, особенно если удастся снова встретиться с Кристин.

При мысли о возлюбленной внизу живота разлился, набухая, понятный и приятный жар. Однако грудь при этом сжала тревога. Если к файлам этого архива получил доступ профессор Нарайан, дочь Маркуса Левенталя живет в постоянной опасности.

Надо сказать, что Кристин еще повезло. Другие ее ровесники, рожденные и выросшие под Куполом, страдали более тяжкими недугами. Жесткое излучение и отравление солями тяжелых металлов приводили к необратимым последствиям, отражаясь не только на здоровье поселенцев, но и накладывая жуткий отпечаток на внешний облик их детей.

Старожилы роптали, появились обвинения в конструкторских просчетах, которые допустил при постройке города Маркус Левенталь. На этой волне недовольства к власти пришли авантюристы и рвачи разных мастей. Засев в городском совете, точно пауки в банке, они делили вожделенную власть. Именно в этот период в под куполом и появился бывший член совета директоров «Панна Моти» Шатругна Нарайан. Сначала он быстро объединил под своей властью разрозненные группировки охотников, подчинив с их помощью городской совет, а затем умело сыграл на расслоении среди горожан, направив их недовольство на окружающих.

Жителям верхних уровней он сумел внушить, что носителям тяжелых и необратимых мутаций не место среди плодоносящих садов и очищенной безопасной среды. Они — носители мусорных генов, бракованный материал, которому место рядом с отработанным сырьем и другими отходами. И законопослушные граждане в надежде получить более удобную комнату в жилом отсеке или занять место в лаборатории доносили на коллег и соседей. Обитателям же нижних уровней подкинул бредовую идею о том, что истинная красота в многообразии, а мутанты — новая ступень человеческой эволюции, и они с упоением предавались охоте на ведьм, подвергая отчаянной травле тех, кого не коснулась генетическая поломка.

Занятые наушничеством и мелкими сварами поселенцы почти не замечали, что живут все хуже. И виноваты в этом отнюдь не заполонившие биосферный купол новички, как это внушали внутренние новостные агентства, не «уроды» или мутанты, а руководители Городского Совета, которые единодушно проголосовали за ускорение работ на «Эсперансе» в ущерб всем жизненно важным программам, включая очистку воды и защиту нижних уровней от радиации. Профессору Нарайану не составило труда убедить руководство города, что такая великая цель, как победа над пульсаром, стоит здоровья и даже жизни проходчиков, рудокопов и прочей бедноты. Тем более что на верхних уровнях все требования безопасности по-прежнему соблюдались, и местная элита обеспечивалась всем необходимым.

Маркус Левенталь, который все еще входил в Совет, хотя и не играл там уже значительной роли, пытался протестовать, но его просто отстранили и объявили вне закона. Подвластные Нарайану банды охотников могли добиться покорности от кого угодно, и Маркус, опасаясь за безопасность дочери, предпочел скрыться.

Несколько месяцев назад работы на «Эсперансе», которая в официальных источниках все еще числилась кораблем с повышенной бактериологической опасностью, завершились, однако Нарайан проводить испытания корабля не спешил, словно чего-то выжидая.

Поскольку начиналось время перерыва, когда в научном блоке находиться никому не разрешалось, Пабло спешно свернул архив и поставил пароли, чтобы в его отсутствие никому не пришло в голову открыть файлы «Эсперансы». Неплохо бы сделать копию, пока Амитабх ушел, но эту рисковую операцию не стоит производить дважды. Надо дождаться пока внедренная программа доберется до всех папок, включая данные о состоянии корабля и чертежах.

Биологи выходили с плантаций озабоченные, если не сказать удрученные. В питомник, где выводили новые сорта соевых бобов, проникла серая гниль, и садоводы опасались, как бы эта опасная болезнь не перекинулась на другие растения. Пабло посочувствовал, а потом спросил про Вундеркинда. Коллеги только развели руками.

Брендан на работу так и не вышел, и связаться с ним по коммуникатору не удавалось: он находился где-то вне зоны доступа. Все три брюнетки трудились на своих местах с самого утра и на осторожные