Кристиан и сам видел, что она невинна. Он наблюдал почти мучительную стыдливость Дженни, когда она застала его сидящим в ванне. А как искренне она расстраивалась, когда он отпускал соленые словечки! Едва ли ее смущение было наигранным. Весь ее вид говорил о том, что она находит его манеры оскорбительными.

Да, но как совместить все это с ее откровенным поведением шлюхи?

На этот вопрос Кристиан не мог придумать удовлетворительного ответа. Можно было, конечно, допустить, что Дженни Холланд – сумасшедшая и в ней сосуществуют две совершенно разные личности. Но такое объяснение казалось ему столь же нелепым, как вера в дьявола и в одержимость сатаной. Кристиан решил, что упустил что-то, какое-то важное звено. Надо только найти его, и тогда тайна Дженни Холланд будет раскрыта.

Все то время, пока Кристиан размышлял о Дженни, он старательно избегал смотреть на свой письменный стол. Однако сил сдерживаться больше не было. Подойдя к столу, он тихо выдвинул единственный ящик и достал оттуда лист бумаги и угольный карандаш.

Свет от лампы стер тени со щек Дженни. Кристиан проследил глазами контуры ее лица и нашел начальную точку в завитке волос над нежной округлостью уха. Свободнее взявшись за уголек, он легко провел им по бумаге, оставив слабую линию, повторил это движение несколько раз, потом опустил карандаш и вывел четкую изогнутую линию – в точности такую, какую рисовало ему воображение.

Кристиан работал быстро, опасаясь, что видение, стоявшее перед его мысленным взором, исчезнет. Он поймал на бумаге гладкие плоскости и углубления ее лба и щек, прочертил четкие дуги бровей. Растерев уголь по листу краем согнутого мизинца, он придал цвет ее темно-каштановым волосам, затем нашел на угольке острый кончик и изобразил отдельно каждую ресницу.

Рисунок уже приобретал законченные формы, когда его мысленное видение начало незаметно преображаться. На кровати Дженни все так же спала безмятежным сном, однако восприятие Кристиана разительно изменилось, хотя сам он даже не подозревал об этом. Линия полных губ вдруг превратилась в зияющую дыру, и казалось, будто с бумаги рвется безмолвный крик ужаса. Скулы выступили резче, от чего впадины под ними углубились и лицо приобрело изможденное выражение, напоминавшее скелет. Дженни выглядела голодной, полуживой, она кричала. Он заново нарисовал ей глаза. Теперь они были открыты – мутные глаза без блеска, в которых застыла смерть.

Постепенно Кристиан начал сознавать, что происходит. Видение его рассеялось, и он бросил на пол карандаш, точно это был раскаленный уголь в его руке. Громко поцарапав пол креслом, он оттолкнулся от стола, схватил рисунок и смял в кулаке навязчивую маску смерти, которая была лицом Дженни. Подойдя к камину, он бросил бумагу в огонь. Она истаяла в короткой вспышке жара и света. Чуть прихрамывая, Кристиан вернулся к дивану и сел, обхватив голову руками. Плечи его дернулись, по телу прокатилась мощная неукротимая судорога, и горячие слезы ожгли глаза.

Резкий звук отодвигаемого кресла разбудил Дженни. Сонно поморгав, она увидела, как Кристиан бросил что-то в огонь. Наблюдая за ним сквозь густые ресницы, она закусила губу, чтобы ненароком не закричать, ибо то отчаяние, которое она видела в Кристиане Маршалле и причину которого не знала, тронуло ее до глубины души.

Кристиан сделал глубокий вдох. Надо выпить, решил он. Но, выдвинув один за другим все ящики ночного столика, он обнаружил их пустыми и вспомнил, что миссис Брендивайн вынесла из комнаты все его запасы. Кристиан спросил себя, настолько ли он хочет выпить, чтобы ради этого идти на улицу. Ответ был отрицательным. Тогда он решил надеть брюки и сходить на кухню за чашкой теплого молока. Уже одна мысль о теплом молоке усыпляла. Он, наверное, заснет прямо за столом.

Дженни догадалась, что ищет Кристиан в ящиках стола, а когда он ушел в туалетную комнату, предположила, что он собирается идти за бутылкой, и решила остановить его единственным известным ей способом.

Кристиан просунул ногу в брючину и услышал из спальни всхлипывание Дженни. «Черт, сейчас только не хватает очередной драки, у меня уже нет сил!» – подумал он, неловко ковыляя в спальню и пытаясь одеться на ходу. Подходя к кровати, он уже заправлял в брюки ночную сорочку и застегивал на поясе подтяжки.

– Ну что тебе от меня надо? – страдальчески спросил он. – Предупреждаю сразу – в постель к тебе я не лягу.

Тихо застонав, Дженни вцепилась в подушку и стиснула зубы так, что напряглись мускулы на лице. Пальцы ее судорожно сжимались и разжимались.

Кристиан присел на край постели.

– О черт, – прошептал он, перекладывая ее голову себе на колени, – для этого больше подошла бы миссис Брендивайн. – Он нежно погладил ее по волосам. – Она любит кошек и детей. Я их терпеть не могу. А в тебе, Дженни Холланд, есть что-то и от тех, и от других.

Дженни уютно устроилась у него на коленях, затрудняя тем самым его отступление. Кристиан поморщился. «Ладно, – сонно подумал он, – по крайней мере не надо опять с ней бороться».

Откинувшись на спинку кровати, Кристиан попытался найти для себя удобное положение. Босым ногам было холодно, он натянул на них те же одеяла, под которыми лежала Дженни, а под спину подложил подушку. Каждый раз, двигаясь, он старался делать это осторожно, чтобы не разбудить и не напугать Дженни.

Минут десять ушло на то, чтобы устроиться. «Вздремну здесь, – решил Кристиан, – а утром, пока она будет спать, встану, и она никогда не узнает о том, что мы лежали под одним одеялом». Медленно зевнув, он почувствовал, как тяжелеют веки. «Забыл погасить лампу! – вспомнил он. – Ничего, пусть сгорает, не пойду!» Дженни Холланд усыпляла получше, чем чашка теплого молока.

Дженни дождалась, пока Кристиан заснет, и осторожно отодвинулась подальше. На его широкой кровати вполне хватало места для двоих. Она переползла на другой край, надеясь, что Кристиан постепенно вытянется поудобнее, просунула руку под подушку и вскоре уже крепко спала.

Проснулась Дженни оттого, что в ягодицы ей упиралось что-то твердое и горячее. Она знала, что проспала по крайней мере несколько часов. Лампа догорела и погасла, сквозь задернутые шторы просачивался тусклый серый свет зимнего утра. Гроза на улице кончилась, и за окнами висела тяжелая тишина. Наверное, падает снег, подумала Дженни.

На какой-то краткий миг ее посетила жуткая мысль, что она вовсе не проснулась, а погрузилась в очередной кошмар с Вильямом Макколеем. Но, придя в себя, Дженни поняла, что все не так просто. Сейчас ее обнимал не больничный санитар, а Кристиан Маршалл, и хватка этого мужчины даже в сравнении с хваткой Вильяма была просто железной. Его рука полностью обхватила ее талию, так что она практически лежала на ладони, которую он просунул ей под бок.

Дженни застыла в неподвижности, боясь пошевелиться и разбудить его. Интересно, спит ли он? Должно быть, спит. Она ощущала сзади на шее его ровное дыхание – легкое, теплое, щекочущее. Наверное, его рот совсем рядом с ее кожей, подумала она, с трудом сдерживая желание дотронуться рукой до шеи или наклонить голову, чтобы уйти от этого дыхания.