права. Для того чтобы создать эту науку, подбиралась масса документов, причем, конечно, груда таких документов, не подтверждавших этих принципов, отбрасывалась в сторону. Эта теория укреплялась еще проповедью профессоров Александровского университета, местными учеными и лицами свободных профессий. В Александровском университете все питомцы проникались этим политическим миросозерцанием, а затем, так как эти питомцы занимают все должности в крае, начиная с должности сенатора и кончая должностями лендсманов и даже констеблей, то учение это и проникало с успехом в самую толпу народа. Народные университеты и публичные лекции продолжали это же дело, и совершенно естественно, что теория скоро перешла в верование, верование перешло в догмат, догматы же трудно опровергать какими-либо рассудочными доказательствами. По этому догмату Финляндия — особое государство и притом государство конституционное, правовое государство, которое имеет задачи, совершенно различные от задач России; и чем теснее связана будет Финляндия с Россией, тем осуществление этих задач станет невозможнее. Вот, господа, то верование, которое из теории начало переходить в своеобразную науку финляндского государственного права, и для того, чтобы перейти в практическую науку, должно было быть проведено сначала в жизнь. На это и направлены были старания всей финляндской интеллигенции, начиная с 1863 г., начиная с возобновления созыва Сеймов. Старания эти были направлены, главным образом, на область административного законодательства и финансовую прерогативу Монарха.

Вам известно, господа, что законодательство Финляндии делится на две категории: первая категория — это сеймовое законодательство, принадлежащее Сейму, вторая же, весьма обширная категория законодательства, обнимающая всю область общего хозяйства, принадлежит исключительно Монарху и называется законодательством административным или экономическим. По учению финляндцев, если в каком-нибудь вопросе административного законодательства следует сделать добавление сеймового характера, то весь вопрос раз навсегда переходит в ведение Сейма.

Таким образом, к Сейму перешли все почти нормы промыслового права и многие другие. По проекту новой формы правления, о которой я говорил, все школьное дело, начиная от низших школ и кончая университетом, передвигается в сеймовое законодательство. А что касается финансовой области, то известны, конечно, неоднократные попытки сузить самое право распоряжения правительственными фондами и затем уменьшить самое питание этих фондов: статного, милиционного и других.

Вам, конечно, памятен, господа, перенос доходов с винокуренного налога и гербового сбора из области статного фонда в фонды временных налогов, то есть сеймовые; точно так же были попытки передвинуть в разряд сеймовых законов все таможенное законодательство со всеми таможенными доходами; наконец, непрерывно проходит во всей истории политической жизни Финляндии попытка сузить финансовые прерогативы Монарха, право Государя распоряжаться статным фондом.

Вот, господа, в этой политической атмосфере и застают Финляндию события 1905 г., послужившие пробным камнем и для многих русских, которые в это время, может быть, усомнились в будущности России. Поэтому понятно, что и многие политические деятели Финляндии должны были естественно, bona fide, задать себе вопрос: не наступил ли психологический момент для осуществления накопившейся политической мечты, если не обособления Финляндии, то приобретения ею насколько возможно большей самостоятельности. А так как горячие головы идут всегда впереди интеллигенции, идут, может быть, дальше, чем хотела сама создавшая их сила, то станут понятны и появление красной гвардии и «Воймы», и наполненные оружием корабли, которые нам кажутся как бы страницей, вырванной из романов Майн Рида.

Помянутое настроение и господствующее политическое течение, может быть, и получили бы естественное развитие, может быть, и привели бы к широкому развитию финляндской самостоятельности и почти полному обособлению этой страны, с сохранением только фактической ее связи с Россией, если бы в это время навстречу финляндской волне не хлынула другая волна — волна русского народного самосознания, русской государственной мысли.

Но прежде чем объяснять вам, господа, какие притязания с русской стороны должны считаться, по мнению правительства, справедливыми и обязательными для России, мне приходится на время вернуться вспять. Я напоминаю вам, господа, что часть Финляндии, восточная ее часть, составляет древнее достояние России, закрепленное за нею еще Ореховским договором 1323 г. Затем, понемногу мы утрачивали эту территорию, и уже при заключении Столбовского мирного договора в 1617 г. граница русского государства была отодвинута приблизительно до Тихвина. Я упоминаю об этом для того, чтобы подчеркнуть, что Император Петр Великий силою оружия в течение 20 лет отвоевывал эти земли, что ему удалось отвоевать их почти все и, кроме того, взять Выборг, который он тогда и назвал «подушкой Санкт-Петербурга», определив его политическое значение. Эти земли, а также и те, которые были отвоеваны позднее Императрицей Елизаветой Петровной и закреплены по Абоскому мирному договору 1743 г., были инкорпорированы в состав России; с ними обращались как с землями завоеванными, управлялись они Санкт-Петербургской камер-коллегией и другими коллегиями. Из них образована была сперва Выборгская губерния, затем Выборгское наместничество и затем опять губерния. По Ништадтскому и Абоскому договорам земли эти отошли к России в вечное неотъемлемое владение.

Но наступает царствование Александра Первого и новые войны. Еще до окончания войны Александр Первый объявляет всем западным державам о том, что «страну сию, таким образом покоренную, Мы навсегда присоединяем к Российской Империи». Затем наступают события Боргского сейма и то заявление Императора Александра Первого, которое я вам цитировал и которое составляет основание всей догмы, всего политического верования финляндских политических партий. Но нам, русским, надобно смотреть на эти события с другой точки зрения; нам надобно помнить, что после этого, после Боргского сейма, был заключен Фридрихсгамский мирный договор, который составляет тот документ, тот акт, по которому мы владеем Финляндией и которым определяются отношения Империи к Великому княжеству. А статья 4 Фридрихсгамского договора гласит: «Его Величество король шведский, как за Себя, так и за преемников Его престола и Королевства Шведского, отказывается неотменяемо и навсегда в пользу Его Величества Императора Всероссийского и преемников Его престола и Российской Империи, от всех своих прав и притязаний на губернии ниже сего означенные, завоеванные оружием Его Императорского Величества в нынешнюю войну от державы Шведской, а именно: на губернии Кимменегардскую, Ниландскую и Тавастгусскую, Абоскую и Биернеборгскую с островами Аландскими, Саволакскую и Карельскую, Вазаскую, Улеаборгскую и часть Западной Ботнии до реки Торнео, как то постановлено будет в следующей статье о назначении границ».

«Губернии сии со всеми жителями, городами, портами, крепостями, селениями и островами, а равно их принадлежности, преимущества, права и выгоды будут отныне состоять в собственности и державном обладании Империи Российской и к ней навсегда присоединяются». Вот, господа, тот акт, тот законный титул, по которому Россия владеет Финляндией, тот единый акт, который определяет взаимоотношения России и Финляндии. И, господа, слова и действия Императора Александра Первого не находятся в