На щеках подруг все еще блестели слёзы, когда они, взявшись за руки и радуясь, что все позади, побежали к морю, ласково катившему свои волны навстречу.

Отношения между подругами мало-помалу налаживались, но все еще напоминали кормление выздоравливающего больного бульоном с ложечки. Вроде бы и хочешь «накормить» сочувствием, пониманием, поддержкой, но боишься, что «больного» стошнит от обильной порции и все пойдет насмарку.

Вечером, когда дети младшей группы были выкупаны и уложены в постельки, когда помещение, где спали малыши, освещали только луна и яркие южные звезды лета, девушки уходили к морю.

Они садились плечо к плечу на разогретый августовским солнцем песок и слушали, как о чем-то шепчет море. То ли желает что-то подсказать, то ли о чем-то спрашивает.

— Я хочу съездить к Милочке, — сообщила Лена в один из вечеров. — Поедешь со мной?

— Зачем? — пожала плечами Диана. Поняв, что снова отгораживается от подруги стеной недомолвок, добавила: — Да и нельзя нам обеим уезжать с дачи.

— Это еще почему? — не поняла Леночка.

— Потому что мы должны выполнить взятые на себя обязательства, — вздохнула. — Уж я — так точно, — заговорила торопливо, стараясь донести суть своих слов:

— Ты ведь знаешь, что нас передают под временную опеку детского дома на период выезда на дачу. Что прописана дата приезда и день, когда мы должны вернуться в училище. Если я сейчас уеду, то подведу директора! И потом, в группу не взяли на работу дополнительный персонал только потому, что рассчитывали на нашу помощь.

— Когда ты уже научишься хоть немного думать о себе? — Леночка отвернулась в сторону и шептала еле слышно. Да и адресованы её слова были скорее не подруге, а так… мирозданью.

— Ты что-то сказала? — переспросила Диана.

— Да так, — смутилась подруга. — Вот, подбираю аргументы, чтобы уговорить директора отпустить нас, — выделила голосом последнее слово, — хотя бы на один день. Думаю, что за разнесчастный денечек тут ничего не развалится.

— Спросить можно, — согласилась Диана. — Я тоже скучаю по Милочке. Да и вела себя в нашу последнюю встречу не самым лучшим образом. Не помешает извиниться.

— Значит, замётано! — Леночка вскочила на ноги, протянула руку подруге. — Пошли? Нужно выспаться, а завтра прям с утречка пометусь к директору, — усмехнулась: — Или еще сегодня не поздно наведаться?

— Отложим на завтра, — Диана, сжав ладонь подруги, поднялась с начавшего остывать песка.

Августовские дни еще жаркие, а вот холодать по ночам начинает быстро.

* * *

— И как тебе удалось его так быстро уболтать? — недоумевала Диана, сидевшая рядом с Леночкой в трамвайном вагоне.

В сторону города желающих ехать, почти не было. Да и кто станет покидать курортную зону в девять утра? В это время горожане и те, кто решил почтить своим присутствием Южную Пальмиру добираются на пляж. Правда, начиная с седьмой станции Люстдорфской дороги, вагон начнет заполняться теми, кто не только отдыхает, но и работает в курортном городе. А потому, предусмотрительная Леночка усадила Диану к окну.

Она прекрасно понимала, что подруга начнет уступать место, едва в вагон войдет особь хоть на пару лет старше её. Толкаться и прилипать к успевшим вспотеть в душном трамвае пассажирам, у юной балерины не было ни малейшего желания. Равно и сидеть, глядя, как подруга стоит рядом. Так что лучше упредить и постараться отвлечь не в меру воспитанную подружку, указывая на мелькающие за окном городские пейзажи.

— Ой, а я и не заметила, как мы до вокзала добрались, — Диана удивилась, увидев слева горку Чумки.

— Да сколько там было ехать? — усмехнулась Леночка. — Сейчас пересядем в автобус и через полчасика будем у Милочки.

— Она знает, что мы едем в гости? — в сотый раз беспокоилась Диана. — Ты предупредила? А то свалимся, как снег на голову.

— Знает. Предупредила. Позвонила, — Леночка, схватив Диану за руку, потащила её к выходу, стараясь проскользнуть мимо медленно двигающихся пассажиров.

* * *

Людмила суетилась с самого утра. С того момента, когда ей позвонила дочь Тимура и сказала, что через пару часов они с Дианой приедут.

— Ну что же ты не предупредила заранее?! — растерялась. — Я бы хоть как-то подготовилась.

— А чего там готовиться! — голос Леночки был радостным и довольным. — Да и ненадолго мы. К ужину нужно вернуться на дачу.

Милочка, быстро одевшись, побежала в магазин на углу дома. Нужно купить хороший чай и упаковку сыра. Запас галет и низкокалорийного печенья она недавно пополнила. Уже возвращаясь домой, увидела у магазина пожилую женщину, у ног которой стояла плетеная корзинка до верху заполненная виноградом.

Таких женщин и мужчин преклонного возраста, с каждым годом становилось все больше. Они выносили выращенные в садах и огородах вокруг домов овощи и фрукты и пытались продать, что называется «с газетки». Бдительные стражи порядка, которым, казалось, больше нечем было заняться, прогоняли вынужденного торговца, часто краснеющего и смущающегося от признания необходимости стать «коробейником» на старости лет. Не забывали при этом «конфисковать» товар, который с радостью пожирали сами за обедом.

— Какие роскошные ягоды! — Милочка залюбовалась прозрачной янтарностью огромных кистей. Задумалась, по привычке высчитывая каллораж.

«Глюкоза, фруктоза, сахароза… да это же целая углеводная бомба!» — мысленно схватилась за голову, но тут же махнула рукой: «Ну и что?! Один раз за лето — можно!»

— Сколько стоит? — указала на корзинку.

— Да сколько не жалко, — стеснительно пробормотала женщина. — Виноград уродился в этом году на славу! А вот есть его некому, — вздохнула. — Уже начинает перезревать и осыпаться.

В другой раз Милочка может быть и поболтала бы с явно одинокой женщиной о том, почему некому съесть такой великолепный виноград, но сегодня она торопилась. Открыв кошелек, убедилась в том, что там всего лишь несколько купюр совсем небольшого достоинства.

— Подождите немного, — попросила, — я сбегаю к банкомату.

— Не надо, — махнула рукой женщина, — вижу, что торопитесь. Если не забудете — в следующий раз рассчитаетесь. А пока — берите так, — вынула из корзинки две огромные грозди весом как минимум в полтора килограмма каждая, переместила в полиэтиленовый пакет. Протянула Милочке, смутившейся от неожиданного угощения:

— Да куда мне столько?!

— А мне куда? — вздохнула женщина. — Берите-берите! Угостите еще кого-нибудь, если для одной много покажется.

* * *

Милочка обозревала накрытый для чаепития стол в центре которого красовалось блюдо с виноградом.

Понимала, что этого угощения для балерин, привыкших к строгим ограничениям в пище, более чем достаточно, но снова и снова вздыхала, сама не зная отчего.