Но вот джакузи у него отличное…

Когда наступает вечер, Саид ненадолго садится за ноутбук, поработать. Я периодически смотрю какую-то комедию и иногда посматриваю на его профиль. И тут мне приходит сообщение. Фотографии. Меня и Саида. Я подрываюсь к окну и вглядываюсь в ночной город. Выискиваю, откуда снято. Сердце тревожно стучит, давление подскакивает на пару десятков цифр.

– Что такое? – подходит он и обнимает меня со спины.

Во всем теле моем напряжение. Не могу подобрать слов, в горле пересохло, поэтому я молча протягиваю ему телефон.

– ****, – рычит он матом и резко тянет меня от окна.

Не позволяет туда снова подойти, сам кого-то набирает на мобильном. А мне впервые действительно страшно. Дико, словно ткнули зарядом по моим оголенным нервам.

* * *

– Никого не обнаружили, – отчитывается перед Саидом Влад, вроде так его представили, – съемка велась с крыши соседнего здания, мои прошерстили там и ближайшую округу, но никого подозрительного.

– Номер пробейте, с которого фото прислали, – дает указания мой мужчина, и СБшник, кивнув, уходит.

Я сижу ни жива – ни мертва. Знаю, кто так гнусно играет нашими жизнями.

– Это ведь Пархоменко, Саид, – дрожу, глядя в пустоту.

– Знаю, кошка, – подходит, берет мою руку и целует ладонь.

Я порываюсь сказать ему про требования и угрозы Антона, но тут ему звонят. И моя решимость тает так же быстро, как снег весной.

Он с кем-то о чем-то приглушенно говорит, а я откидываюсь на спинку дивана и закрываю глаза. Тяжелый вечер. Выматывающий. Не замечаю, как и вовсе уплываю в сон.

Дни идут неспеша, Саид не говорит мне ничего касательно расследования, которое ведет совместно с Владом. Сколько бы ни спрашивала, ответ всегда один «Ни о чем не беспокойся. Я сам».

Больше сообщений не приходит. Так что через несколько дней меня отпускает, и я порываюсь выйти в люди.

– Без охраны не пущу, – говорит Саид, когда я в очередной раз пытаюсь сходить к матери.

– Она уже звонит мне, что-то подозревает, не хочу ее лишний раз тревожить, – вздыхаю, понимая, что за защитой ее следит Виталий, который заверил меня, что мать берет на себя.

Так что уверена, Пархоменко не тронут ее, а вот я для них настолько лакомый кусочек, что даже семейство Севиевых не остановит их. И это пугает. Боюсь подставлять жизнь Саида и его родных.

– Я выставил у ее дома охрану, они следят, – хмурится он, затем стискивает меня в объятиях, молчит, о чем-то думает, – собирайся, поедем вместе. Считай, первое знакомство с тещей.

– Эм, – растерянно остаюсь стоять на том же месте, – упс.

Прикрываю ладонью рот. А ведь родительнице я ничего не говорила. Как-то все закрутилось-завертелось, что было не до этого.

– Что? – вскидывает бровь мужчина, глядя на меня с подозрением.

– Тут такое дело, – прикусываю нижнюю губу, испытывая то ли смущение, то ли стыд, – я ей про тебя ничего не говорила.

– Значит, познакомимся, – не видит в этом никакой проблемы, так уверенно говорит.

И это действует. Хотя мандраж перед этой встречей меня все равно не отпускает. Саид не из тех мужчин, что мог бы понравиться ей. Он не домашний мальчик, не играет на фортепиано, не читает стихи наизусть. Такой бы ей пришелся по вкусу. Пока едем, я варюсь в котле собственных переживаний, но потом меня отпускает. Ведь информацию о шантаже семейства Пархоменко она восприняла хоть и в штыки, но не так плохо, как я думала. Она – достаточно сильный человек. И даже дышать сразу становится легче.

– Какие цветы ей по душе? – спрашивает Саид и останавливается у цветочного.

– Каллы, – растерянно отвечаю, погруженная в свои мысли.

– Посиди пока, кошечка, сейчас буду, – и выходит из машины.

Я засматриваюсь на его мощную фигуру. Вижу через стекло витрины, как поедает его глазами молодая продавщица. Скриплю эмалью от злости и только собираюсь к нему присоединиться, как он выходит сам. С лилиями и каллами.

– Держи, кошечка, – вручает мне красивый букет, – буду методом проб и ошибок изучать твои предпочтения.

– Да я и сама… – хочу сказать, что любимые цветы у меня – ирисы, но он прикладывает указательный палец мне на губы.

– Тшш, пусть это будет нашей традицией, разные цветы, должен же я как-то отслеживать твои эмоции, – улыбается, коротко целует в губы и заводит машину, – вот, буду учиться на цветах.

Я молчу, зарываюсь носом в букете. Еле сдерживаю улыбку, внутри так тепло и светло, аж бабочки в животе порхают. И в таком прекрасном настроении нахожусь до самого родительского дома. Паркуемся, выходим, подходим к подъезду. А вот там меня снова трясет.

– Тише, кошечка, я все разрулю, – приобнимает меня мужчина.

Поднимаемся по лестнице. В руках у меня ключи, но я нажимаю на дверной звонок.

– Рита? – раздается с той стороны.

Клацает звонко ключ в замке, затем открывается дверь. Мама почему-то выглядит взъерошенной и в халате. Поправляет волосы, запахивает потуже халат и отступает.

– Ой, ты не одна, – смотрит на Саида, стоящего все это время за моей спиной.

– Глафира Андреевна, добрый день! – выдвигается он вперед и вручает маме букет, свой я держу также в руках.

– Добрый, – переводит взгляд с меня на мужчину, в глазах непонимание.

– Привет, мам, мои цветы тоже нужно в вазу, – спасаю ситуацию, даю ей время подумать и осознать все.

Она понятливо кивает и идет на кухню. Замечаю мужские ботинки у порога, хмурюсь.

– У тебя гости? Мы не вовремя? – в это время Саид помогает мне снять кофту, вешает в прихожей.

– Что? – знаю эту мамину интонацию, время тянет, думает, как бы выкрутиться.

И тут из спальни выходит Виталий.

– Рита, – переводит вопросительный взгляд на Саида.

– Саид, – протягивает ему руку.

– Виталий, – отвечает родственник, они здороваются.

Из кухни почти выскакивает мама.

– Ты что не предупредила, что придешь да не одна? Я бы приготовила на стол что-нибудь, – теребит пояс халата родительница, как-то странно моргая Виталию.

Я не тупая, объяснять дважды два не надо.

– Можете не скрываться, все всё поняли, – закатываю глаза и тяну Саида в сторону кухни.

– Рит, слушай… – пытается как-то оправдаться мама.

– Я тебе жениха привела на знакомство, – сходу в карьер, не даю себе время передумать.

Садимся за стол. Мама сумбурно ставит все, что находит, на стол. Я наливаю чай, и вот тогда до нее доходит смысл моих слов.

– Как это жених? Сколько Вы знакомы? – с подозрением смотрит на него, осматривает, подмечает детали.

– Недавно, но я сразу понял, что Ваша дочь – моя судьба, – пафосно заявляет Севиев, на что я демонстративно закатываю глаза.