Погруженный в размышления, Родерик принялся постукивать пальцами по подлокотнику украшенного резьбой дубового кресла. И чем больше он думал, тем сильнее его одолевали сомнения. Сэр Пейтон слыл дамским угодником и всю свою мужскую силу тратил на женщин. Девчонки толпами ходили за ним, вешались красавчику на шею. Родерик понятия не имел, каким образом его жена познакомилась с сэром Пейтоном, но с легкостью мог себе представить, что она пошла к этому известному своими благородными поступками рыцарю умолять его о помощи.

И если так все и было, подумал он со вздохом, то сэр Пейтон теперь знает слишком много. И ему тоже придется умереть. А жаль. Сэр Пейтон оказался первым мужчиной, который вызвал в Родерике похотливые чувства. Впрочем, сэр Пейтон известен своими любовными связями, и вряд ли удастся склонить его испытать чувственные наслаждения иным способом.

Итак, сэр Пейтон опасен и должен умереть, решил Родерик. Из тех же соображений придется убрать и парочку его слуг. Чувство самосохранения в Родерике брало верх над всеми остальными. Мысль о том, что расходы на смертоубийство все повышаются, заставила его поморщиться. Надо все тщательно спланировать. И кто во всем этом виноват, спрашивается? Кирсти! Если бы его дражайшая супруга утонула, как и подобает настоящей леди, не было бы у него сейчас всех этих неприятностей.

— Наверняка этот ублюдок ее, — проворчал Уотти и принялся засовывать в свою пасть кусок сыра.

Родерик быстро взглянул на него и тут же с отвращением отвел глаза. За столом Уотти вел себя как самая настоящая свинья. Впрочем, такое сравнение, быть может, является гнусной клеветой на свиней, подумал Родерик, с трудом заставив себя не обращать внимания на то, как Уотти пережевывает пищу с открытым ртом, причем открытым настолько широко, что приходилось удивляться, как пища не вываливается оттуда. Итак, Родерик принял решение: пора приняться за сэра Пейтона и подготовить его убийство.

— Да, я тоже думаю, что ему известно местопребывание моей супруги. Этот человек определенно что-то скрывал, и теперь я больше не сомневаюсь, что скрывал он мою блудную жену.

— Значит, мы возвращаемся туда и перерезаем кое-кому горло?

— Прекрасный план, но слишком неизящный. Этот человек широко известен, пользуется всеобщей любовью, несмотря на то что соблазнил не одну жену. Его смерть привлечет пристальное внимание общества. И если труп моей жены будет обнаружен рядом с ним, то подозрение немедленно падет на меня. Нет, надо действовать не спеша, вести тонкую игру.

— Что же это за игру мы будем вести?

— Так как я подозреваю, что именно сэр Пейтон является источником мерзких слухов, которые доставили мне столько неприятностей, то, полагаю, для начала мне следует отплатить ему той же монетой и заставить на собственной шкуре испытать, что значит стать жертвой пересудов.

— Да какой же от этого прок? — спросил Джиб.

— Он останется один, без друзей и союзников, с такой репутацией, что вряд ли хоть один родич явится на его похороны.

— Он ушел? — спросила Кирсти, едва Пейтон выпустил их из тайника.

— Ушел, даже уехал из города, и я совершенно уверен, что он больше не станет пускать по следу собак, — ответил Пейтон. Элис между тем повела детей в кухню. — Не так-то легко было стоять лицом к лицу с этим человеком, слушать его вранье и делать вид, будто веришь ему. — Он обнял ее за плечи и повел прочь из подвала.

— Судя по твоему тону, не очень-то ты уверен, что одержал победу.

Пейтон вздохнул. Ему очень хотелось успокоить ее, убедить, что она в полной безопасности. Но это было бы ошибкой. Кирсти должна знать, какая опасность ей угрожает. Хотя бы потому, что ясное понимание ситуации сделает ее более ответственной и она не будет впредь совершать опрометчивых поступков.

Ничто в поведении Родерика не свидетельствовало о том, что он заподозрил неладное, но Пейтон никак не мог отделаться от чувства, что кое-какие подозрения у него появились или очень скоро появятся. Не мог же этот человек, столько лет успешно скрывавший свои пороки и злодеяния, быть полным глупцом! Сэр Родерик совершал ошибки: он недооценил, какую угрозу для него может являть Кирсти, не удосужился проверить, действительно ли она мертва. Но во второй раз он такой ошибки не совершит. И не оставит в живых никого из ее союзников.

— Разве мы не будем обедать с остальными? — спросила Кирсти, остановившись на пороге спальни Пейтона и глядя на маленький столик у камина, на котором были расставлены тарелки с едой.

— Нет, сегодня не будем. Нам с тобой предстоит серьезный разговор. Вести его при детях нельзя.

Кирсти плюхнулась в кресло.

— Дела совсем плохи?

Он сел, налил обоим вина.

— Очень может быть. Не думаю, что он мне поверил.

— Он обвинил тебя во лжи?!

— Нет, он даже несколько раз извинился. Проблема в том, что собаки привели его прямиком к моей двери.

Кирсти положила себе несколько кусков жареного барашка и овощей. Ее несколько удивило, что все эти волнения, связанные с Родериком, нисколько не сказались на ее аппетите. Должно быть, решила она, слишком часто в последние годы приходилось голодать, чтобы тревога или страх помешали ей набить живот при первой же возможности. Кстати, Пейтон, объявивший ей эту неприятную новость, тоже не страдал отсутствием аппетита.

— Выходит, я напрасно просидела весь день взаперти, в крошечной темной каморке? Ведь он все равно узнал, что я здесь, — заговорила Кирсти.

— И да, и нет. Пока он был здесь, он мне верил. Верил, что ты подошла к моей двери, но не входила в нее, и я тебя в глаза не видел. Но если он не круглый дурак и как следует все обдумает, то неизбежно придет к выводу, что я ему солгал.

— Он может быть очень даже умным, когда захочет, — заметила Кирсти. — И гончие у него отменные.

— И со следа не собьются. — Пейтон вздохнул и с удовольствием принялся за репу. — Итак, если собаки не приведут его еще к какой-нибудь двери, он невольно задумается, почему они привели его к моей.

— Боюсь, что именно так, а потому и я, и дети должны покинуть этот дом прежде, чем он вернется с подкреплением.

— Нет, ты с детьми останешься здесь. — Она хотела возразить, но он жестом остановил ее. — Имея дело со мной, он должен будет соблюдать осторожность и воздерживаться от опрометчивых шагов по тем же самым причинам, по которым и я не могу открыто напасть на него. Ну, и еще по некоторым. В конце концов, он не может не понимать, что если я помогаю тебе, значит, ты мне все рассказала. — Пейтон нахмурился, увидев, как она побледнела.

— Это значит, что теперь он задумал убить тебя, — прошептала Кирсти. — Нет, я не могу допустить этого! Как глупа я была, когда думала, что, раз ты ровня Родерику по знатности и богатству, то никакая опасность тебе не грозит. Я забыла, вернее, предпочла не вспоминать о том, что он готов на все ради сохранения своей тайны. И теперь он сделает все возможное, чтобы заставить тебя замолчать.