в храмах, как в убежищах, как в местах последней надежды. Однако здесь Лёха наоборот чувствовал себя словно в западне, так что уже и пребывание в кошмарном сумраке снаружи воспринималось предпочтительнее. «Фух, лучше не наглеть настолько, чтобы лезть через главный вход, — рассудил юноша. — Попробую выбраться через окно. Да, где алтарь, там должны окна выходить на задний двор. Ну, как во многих церквях».

Словно домашняя мышь, Лёха прислушивался, нет ли поблизости кого, а потом перебегал от одного укрытия к другому. Сперва он спрятался за амвоном. Затем юркнул к алтарю с позолоченным ковчегом — тем самым, в котором якобы хранились мощи святого. Затаился у жертвенника, рядом с высоко расположенным окном. Достаточно только прыгнуть, ухватиться за карниз и…

Со стороны притвора послышался ритмичный стук. Кто-то уверенным шагом топал в сторону алтаря. Лёха дёрнулся к окну, но страх быть обнаруженным заставил поколебаться. Момент был утерян, так что вместо безоглядного бегства юноша понадеялся отсидеться за жертвенником. Только разок выглянул, чтобы проследить за вошедшими.

Их было трое — отец Лука, боярин Воротинский Михаил Андреевич и, кого Лёха меньше всего ожидал увидеть, Еремей. Тот самый купец, что намедни живо болтал с Олегом на торгу. Все трое о чём-то переговаривались. Лёха вжался в алтарь, стараясь утихомирить бешеное биение сердца и своё шумное дыхание.

— Последние сомнения отпали, — с негодованием говорил боярин. — Они из службы, будь она неладна. Надобно было задержаться и позволить волколакам разорвать их на куски, да сын по горячности своей сызнова полез вперёд выяснять, что там за переполох. Теперича носятся по Залесному. Как некстати.

— Ничего, они не уйдут, — заверил Еремей. — Сумрак заставит их плутать, пока не ослабнут. Тогда-то и сцапаем.

Они подошли достаточно близко к алтарю, чтобы Лёха мог отчётливо слышать каждое слово. «Но ближе не надо! — взмолился юноша».

— Добро, — Воротинский посмотрел на алтарь. — Ибо остался лишь один шаг до получения новой силы. Так ведь?

— Истинно, — это, как понял Лёха, говорил отец Лука. — Кровью ещё одного агнца осталась окропить алтарь, дабы высвободить из мощей последний поток силы. И тогда уж никто во всём царстве и далеко за его пределами не сможет тягаться с тобой.

«Да уж, последние сомнения точно отпали, — поразился Лёха. — И поп, и боярин стоят за всей хренью в округе Залесного. Только вот что за силу они высвобождают из останков? А впрочем… если эти двое — первопричина местных проблем, и они не знают о моём присутствии, то-о… Я могу внезапно выпрыгнуть, и закончить всё двумя быстрыми ударами. Они не должны успеть опомниться, нападение на главной базе будет неожиданностью. Убью их, и кошмар разом оборвётся».

Лёха сжал кулак и почувствовал между пальцами холод магической рукояти. Энергии ещё хватало, чтобы стабильно поддерживать волшебный клинок. От дерзкой идеи с таким трудом замедленное сердцебиение заколотилось так, будто сердце старалось прошибить грудную клетку.

— Тогда надобно поспешить, — хмуро сказал боярин. — Хучь мы и захватим борцов, в службе всё равно посматривают на Залесное, могут тут прятаться и другие ихние осведомители. Стало быть, вскоре они в открытую пошлют сюда новые отряды и привлекут государевых людей. Время поджимает и посему агнца в жертву приносим в эту седмицу.

«Боярин — сильный маг, — лихорадочно думал юноша, гадая, склоняется ли он к трезвой оценке своих возможностей или же оправдывает нерешительность под видом здравомыслия. — Если провалю первую попытку, то мне хана».

— Хорошо, буде как ты повелел, — сказал Лука.

— Борцы те оказались дюже крепкими, — судя по удаляющемуся голосу, Воротинский пошёл к притвору. — Придётся самим вмешаться. Идём, Еремей.

Лёха так и не осмелился. Разжал пальцы, магический клинок рассеялся. Послышались шаги, а потом и стук дверей. Только отец Лука всё ещё находился в зале. И зачем-то ходил туда-сюда.

«Проваливай… проваливай, блин… уходи! — беззвучно повторял Лёха, как заклинание».

Пока священник бродил по храму, взор юноши блуждал по стене у жертвенника. Сперва беспорядочно и ни за что не цепляясь, но постепенно взгляд всё чаще скользил по иконам, пока не застыл на одной из них. Небольшой, если сравнивать с другими, да и не самой примечательной, однако чем больше Лёха засматривался на неё, тем более знакомой она казалась.

«Блин, по размеру и очертаниям очень смахивает на ту иконку, которую в заброшенном храме отыскал! — пришло озарение. — Вроде „Троица“. Но надо поближе посмотреть. А как это сделаешь сейчас? Не самое подходящее время…»

— Это чего ещё? — пробормотал Лука.

Он присел, разглядывая пол.

— Кровь, — флегматично отметил священник. — Дурни. Говорил же промывать полы и утварь лучше.

Лука уже начал было вставать, но вдруг на несколько секунд замер в полусогнутой позе, а затем вновь склонился. И коснулся пальцем пятна крови.

— Свежая, — промолвил священник.

Только сейчас Лёха запоздало сообразил, что исцеляющие раны монахини рассеялись, и рана на плече вновь открылась, а вместе с этим возобновилось кровотечение. Не настолько опасное, чтобы угрожать жизни или ослабить, но достаточно сильное, чтобы немного наследить.

Отцу Луке этого «немного» хватило с лихвой. Несмотря на полумрак, он приметил другие кровавые пятна, больше всего сосредоточив внимание на том, что темнело у жертвенника, за которым скорчился Лёха.

Глава 15

— Слабое место бычары

Если прежде Лёха молился всем силам небесным и земным, чтобы священник не подходил к жертвеннику, то сейчас, наоборот, желал как можно большего сближения. И отец Лука неспешно подходил, неотрывно смотря на Лёхино укрытие. Когда же до жертвенника осталось около десяти шагов, священник остановился. Последовало несколько долгих мгновений безмолвия, только колеблющиеся огоньки свечей напоминали о том, что течение времени продолжается. Лука всё вглядывался в жертвенник, будто пытаясь проникнуть взором сквозь его поверхность…

Лёха вскочил на него, и прыгнул на священника подобно кошке. Растянувшись в воздухе, юноша отвёл руку с магическим клинком, приготовившись колоть прямо в лицо священника. Это был головокружительный по своей скорости и длине прыжок, которым восхитилась бы даже Ирина, будь она здесь. Лезвие с шипением пронзало воздух, но когда оно оказалось в нескольких сантиметрах от глаза Луки, то столкнулось с невидимой преградой. Священник сотворил магический щит.

Лёху это не смутило: сразу после устойчивого приземления он кинулся в отчаянную атаку.

— Ар-р-р, ха! — рычал юноша, с разных сторон нанося серию ударов.

Лука пятился под натиском, защищаясь полупрозрачным серебристым куполом. А Лёха не ослабевал наступление, твёрдо вознамерившись пробить защиту и покончить со священником. Но Лука смог поймать момент, чтобы контратаковать мощным воздушным потоком.

Парня так отбросило, что он полетел вверх тормашками. Однако безжалостные тренировки с Олегом не прошли даром: Лёха