– Я сам этим займусь, Анни, – сказал Джейми, протягивая руку к щетке для волос. – У тебя наверняка полно других дел.

– Это точно, – согласилась Анни, отдавая Джейми щетку. – Но вы, миледи, не сходите с этого кресла, пока волосы не высохнут у огня, иначе снова заболеете.

– Не сойдет, Анни. Я позабочусь об этом, – кивнул Джейми.

– Тогда оставляю вас в его умелых руках и пришлю наверх Сару с обедом.

Оставшись наедине с Клементиной, Джейми уселся на ручку ее кресла и бережно провел щеткой по длинным влажным волосам. Он был рад возможности прикоснуться к жене и не торопился, наслаждаясь ее шелковистыми упругими локонами.

– Ты уверена, что тебе тепло? – поинтересовался он спустя некоторое время, дотрагиваясь до щеки Клементины.

Она кивнула.

– А тебе? Т-твоя одежда, наверное, совсем мокрая.

– Не очень. Огонь уже высушил мою рубашку.

Какое-то время они молчали, тихо наслаждаясь обществом друг друга, потом Клементина нарушила тишину:

– Джейми?

– Что?

– Я должна поблагодарить тебя за все. Я… я знаю, ты был здесь со мной все время моей б-болезни. Оставался в комнате и ухаживал за мной. Я х-хочу, чтобы ты знал, как я тебе признательна.

– Даже не вспоминай об этом, дорогая, – очень серьезно откликнулся он. – Я рад, что ты поправилась. – Джейми отложил щетку и взял руки Клементины в свои ладони. – Возможно, ты еще найдешь способ отблагодарить меня когда-нибудь, – продолжал он, перебирая тонкие пальчики.

Джейми пылко всматривался в голубые глаза Клементины – взгляд его карих глаз был нежен и горяч.

Прежде чем он успел сказать что-то еще, в комнату вошла Сара с подносом, полностью заставленным едой. Клементина громко возмутилась:

– Неужели Анни думает, что я смогу все это съесть?!

– Конечно. Если хотите стать сильной, нужно есть как следует, – бойко отозвалась Сара, пристраивая поднос на маленьком столике рядом с креслом Клементины.

– Не волнуйся. Я позабочусь, чтобы она съела все до крошки. Предоставь это мне, – сказал Джейми.

Сара удовлетворенно кивнула и оставила супругов наедине. Клементина с ужасом смотрела на полные тарелки. Глаза же Джейми смеялись. В центре подноса стояло огромное блюдо с тушеным мясом и овощами, а по краям Анни ухитрилась втиснуть еще тарелки с холодным мясом, овсяными лепешками и горкой сластей, а также чашку теплого молока.

Клементина вздохнула и откинулась на спинку кресла.

– Мне не съесть и половины!

– Знаю, – улыбнулся Джейми, – съешь сколько сможешь. С чего начнем? Может быть, с тушеного мяса? Оно выглядит очень аппетитно, к тому же есть его нужно горячим.

Подняв блюдо, Джейми приготовился кормить жену с ложечки.

– Не такая уж я калека, что не могу ложку до рта донести! – негодующе воскликнула Клементина. – Будь так любезен, отдай ложку мне. Я уверена, что справлюсь сама.

Джейми передал ложку Клементине и, откинувшись на спинку кресла, стал наблюдать за женой. Его взгляд не мог оторваться от ее рта. Впрочем, когда Клементина это заметила, Джейми тут же отвел глаза. Он не хотел, чтобы она сочла его похотливым, если догадается, о чем он думает.

Мысли Джейми снова перешли на произошедший с женой несчастный случай и последующую болезнь. Несчастный случай? Джейми решил пока не волновать Клементину, но когда она окрепнет, ему придется рассказать ей о своих подозрениях.

Хэмиш, сообразительный конюший, обратил внимание на состояние упряжи кобылки Клементины. На следующее утро после этой истории он показал Джейми найденное седло, и Джейми не мог не согласиться с Хэмишем, что подпруга явно была подрезана. Намеренно. Тот, кто это сделал, прекрасно понимал, что быстрая скачка дорвет кожаный ремешок. Да, это было сделано намеренно, но с какой целью? Зачем кому бы то ни было причинять вред Клементине? Конечно, многие не любили и презирали англичан и не одобряли женитьбу Джейми на Клементине, но сам он не сомневался, что рьяная преданность всех Камеронов распространяется и на его жену. Кроме того, насколько он понимал, за время его пребывания в Эдинбурге Клементина не бездельничала. Она сумела подружиться почти со всеми обитателями Гленахена. Ее неудержимая и нескрываемая доброта растопила даже самые суровые сердца Камеронов.

Джейми собирался предостеречь жену и попросить впредь быть более осторожной, но пока что ему не хотелось тревожить ее. Пока она находилась в своей комнате, ей никакая опасность не угрожала, поэтому и волновать ее не было смысла – пусть сначала окрепнет.

– Тебя что-то беспокоит? – спросила Клементина. Джейми удивленно поднял голову. Обычно он не позволял эмоциям отражаться на лице.

– Ничего. Я просто задумался. Как тебе тушеное мясо?

– М-может, и ты немного поешь? Оно очень вкусное.

– Нет, благодарю тебя, – рассмеялся Джейми, – оно слишком похоже на кашку для больных, я стараюсь избегать такой пищи. Но не тревожься, если ты наелась, я уберу остатки. Почему бы тебе не отведать что-нибудь еще? Например, овсяных лепешек? – Джейми передал жене тарелку с лепешками. – Я знаю, что ты их любишь.

– Люблю. – Клементина взяла одну и стала потихоньку объедать краешек. – П-пожалуйста, Джейми, возьми хоть одну. Я же не смогу съесть всю эту гору лепешек.

– Ладно. Помогу тебе, но только потому, что их пекла мистрис Макнаб – она делает их лучше всех.

Наконец Клементина объявила, что больше не может проглотить ни кусочка. Она откинулась на спинку кресла, в тревоге ожидая, что Джейми заставит ее попробовать еще и сласти. Но муж снова удивил ее.

– Полагаю, теперь можно все это убрать? Ты молодец, хорошо поела. – Он отставил поднос. – Отнести тебя в постель?

Джейми заметил темные круги, появившиеся у Клементины под глазами, и не хотел, чтобы она переутомлялась.

– Это необязательно. Я и с-сама смогу дойти, если ты поможешь мне встать на ноги! Дай мне руку. – Клементина наклонилась вперед, готовясь приподняться, но Джейми был проворнее и подхватил ее на руки.

– Поставь меня на пол! – вскричала Клементина. – Я м-могу ходить. Здесь всего несколько ярдов!

– Но мне нравится носить тебя на руках. Неужели ты будешь так жестока и лишишь меня этого удовольствия?

– Н-нет. Но ты же не хочешь, чтобы я разучилась ходить? – выговорила Клементина, ощущая всю ненадежность тонкого барьера между их телами – ее легкой сорочки и рубашки мужа. Она ощущала сквозь них тепло и твердость его груди, силу обвивавших ее рук. В объятиях этого мужчины она чувствовала свою хрупкость и уязвимость. Особенно сейчас, когда Джейми смотрел на нее таким жарким взглядом, не торопясь опустить ее на постель.

Когда он устроил ее на подушках, Клементина поспешно натянула одеяло до подбородка и лишь потом пробормотала слова благодарности, ожидая, что Джейми тут же уйдет. Но он уселся рядом, на край постели, и, взяв Клементину за руку, начал перебирать ее пальцы – это, кажется, вошло у него в привычку.