— Конечно. — Миру, не чинясь, поклонилась ещё раз.

Потом, ругая себя за недостойное развлечение, вынужденно взяла на буксир Рыжего: если верить приложению, ушиб внутренних органов тот схлопотал исключительно благодаря её любопытству.

— Спасибо, — прохрипел Седьков, походя удивляясь лёгкости, с которой она несла на одних руках практически две трети его веса.

— Ты даже не представляешь, насколько не за что, — поколебавшись, с чистой совестью констатировала честная Хамасаки.

— Э-э-э, а куда ты меня ведёшь? — Рыжий уподобился подруге и заработал мозгами далеко не сразу.

Он запоздало завертел головой только тогда, когда она спустила его на первый этаж, вывела в парк и потащила к беседкам.

— Нам нужно поговорить, — спокойно ответила Миру. — Я же с самого начала сказала. Ничего не поменялось.

* * *

Спасибо за ваш лайк

Глава 14

На всякий случай, чтобы он лишний раз не дёргался, в беседке она сразу сказала:

— Переломов у тебя нет, каких-либо серьёзных повреждений тоже. М-м-м, поправка: я о последней драке.

— Вот тут что-то тянет, — Рыжий аккуратно упёр большой палец в живот справа. — Над печенью. Два раза в одно и то же место, ч-ч-чёрт. Хоть бы не трещина в ребре… — он выпрямил спину, очень медленно наклонился влево-вправо, попробовал подвигать руками. — Сегодня уже был у доктора, второй раз переться в медпункт неудобно.

— Сильный ушиб, — уверенно покачала головой Миру. — Видимо, действительно два раза в одно и то же место попало. Перелома или трещины нет, это точно. Просто гематома.

— Откуда знаешь? — живо заинтересовался Седьков. — У тебя рентген встроенный?

Она ненадолго задумалась.

С одной стороны, детали подобных приложений никто лишний раз не рассказывает. С другой стороны, он — натурал. Ему эта информация всё равно ничего никогда не даст — ни сейчас, ни в перспективе.

— Одно расширение работает, — уклончиво ответила Хамасаки. — Кроме прочего, очень достоверно показывает функционал противника. Если бы у тебя были повреждения костей, даже и рёбер — я бы сейчас точно видела.

— Что значит "даже"? — сварливо наморщился Рыжий. — Ребро — кость не хуже прочих. Не хрящ поди, как нос.

— В рёбрах нет костного мозга. Для такой удалённой диагностики, — она приложила палец к своему лбу, — это самая сложная часть скелета.

— Почему?

— Костный мозг добавляет контраста при сканировании. Я хотела с тобой поговорить, — Миру как могла тактично вернула Седькова в требуемое русло.

— Так вроде разговариваем? — он весело вылупился на её ноги, отлично просматривающиеся ниже очень короткой юбки.

— На серьёзную тему, — вздохнула Хамасаки. — Пожалуйста, не нужно на меня так пялиться.

— Рук не протягиваю. Непристойного не говорю. Матом не ругаюсь. Уже и смотреть нельзя?

— Не стоит. Хорошо, объясняю… У тебя сейчас гормональный откат, очень чёткая физиологическая реакция на самку рядом. Я это отлично вижу, — она снова коснулась ногтем лба. — Мне бы очень не хотелось, чтобы ты в романтичном порыве придумал себе что-нибудь такое, о чём речь между нами и близко не идёт и идти не может. Просто чтобы тебе же потом не было хуже.

— Эх. Первый раз в жизни в этом заведении, — он указал взглядом на здание школы, — красивая одноклассница позвала поговорить. А я развесил уши. ИЗВИНИ.

— Абсолютно напрасно размечтался, — спокойно покачала головой Миру. — Это исключительно деловой разговор. Я надеюсь, ты отлично понимаешь, никакого другого контекста между нами не может быть по определению.

— Э-э-э? — Рыжий удивлённо и задумчиво посмотрел на неё. — Как скажешь, — выдал он после достаточно длинной паузы.

Она с удивлением поняла, что он только что абсолютно искренне сдержался и не добавил ничего с его точки зрения романтичного.

Её брови непроизвольно поднялись вверх: конечно, Седьков сегодня весь день только и делает, что удивляет. Но предположить подобное? С ней?

Хм. Он что, серьёзно?

— Что с тобой случилось? — спросила она в следующий момент.

Если непонятно, что происходит, лучше всего двигаться в лоб.

Рыжий неожиданно замялся:

— Миру, не прими на свой счёт. Ты классная, суперская, красивая. Сильная личность, неглупая, очень зрелая и взрослая! Ответственная, обязательная, решительная и смелая. Но…

Хамасаки решила, что её естественность в этот момент будет самой уместной реакцией, потому перебила:

— Тебя сегодня по голове здорово били? Что доктор сказал?

— Два сотрясения. Одно — остаточные явления, второе — свежак. А что?

— Сейчас никого рядом с нами нет. Записи я не веду, а ты и не сможешь. Бу…

— Почему это я не смогу?! — на ровном месте возмутился собеседник.

— Потому что ты натурал, — терпеливо вздохнула она. — Пожалуйста, не перебивай. Если ты будешь писать на внешнюю аппаратуру — я это увижу.

— Расширения?

— Да. А импланта у тебя нет. Поэтому ты записать не сможешь… Продолжаю. Буду тебе очень признательна, если ты раз и навсегда исключишь любой гендерный контекст из нашего общения.

— Бл*. Обидно, чё.

— Ты сейчас серьёзно? Погоди. Ты сейчас правда серьёзно?! — ей действительно было сложно поверить.

Хотя сидящий рядом человек не то что не обманывал, а вообще…

Даже нужных слов не найдёшь быстро.

— Тебе удалось меня удивить, — признала она в следующую секунду, решив слегка изменить собственным правилам. — За сегодня трижды. Я думала, ты понимаешь, с кем говоришь.

— С симпатичной, неглупой, обаятельной одноклассницей, — без паузы надулся Рыжий, обижаясь.

Непонятно на что.

— Бл**ь. — Традиционная национальная невозмутимость Миру дрогнула от разрыва шаблона и дала трещину. — Виктор! Ты можешь сделать мне одолжение?!

— Смотря какое. — Седьков непосредственно продолжил изображать оскорблённую невинность.

Да нет.

Не изображать, с растущим удивлением признала про себя японка. Он действительно напридумывал себе непонятно чего! И в самом деле думает, что…!

— Херасе. — Решив быть максимально открытой, она дисциплинированно проявила последовательность.

И не стала скрывать, что озадачена не менее него.

Он скользнул по ней взглядом, что-то увидел в её глазах, напрягся и принялся набирать воздух.

— ПОМОЛЧИ! — она остановила его тираду поднятой вверх ладонью. — Так. Ты не притворяешься… Ты абсолютно искренне пошёл сюда со мной только из-за того, что воспринимаешь меня как женщину… Ну и номер, — Хамасаки рефлекторно и затравлено огляделась по сторонам. — Слава богу, вокруг никого. И чё теперь делать?.. Вопрос риторический.

Миру принялась мысленно перебирать варианты.

Хороших навскидку не обнаруживалось.

Махнув рукой на деликатность, она снова выбрала откровенность:

— Сложная ситуация. Я к ней была не готова.

— А в чём сложность? — равнодушно поинтересовался Рыжий, близоруко щурясь в противоположную от неё сторону.

— Я изо всех сил стараюсь тебя не обидеть, а ты делаешь всё, чтобы я тебя таки обидела. У меня конфликт императивов: я не знаю, как дальше с