— Нет! Как раз Саня, именно ты пошлёшь свою шлюшку к чёртовой матери и женишься на моей дочери. Ты меня понял? И у тебя на раздумья всего двадцать четыре часа. Впрочем… Думать-то нечего. У тебя нет шанса отказаться. Не примешь мое предложение — потеряешь не только отца. Поверь мне, я способен на всё.

— Не вздумай мне угрожать! Уничтожу тебя! Убью! Даже тело твое не найдут, скотина! Только попробуй к женщине моей приблизиться… Не смей!

Рассудок на миг помутился от ярости. Бессилия. Как выручить отца из безвыходного положения? Как Женю сберечь? Она меня даже не выслушает… Не поверит. Как объяснить, что я на другой жениться вынужден? А как же мои обещания?

Я отчётливо слышу каждый удар своего сердца. Чувствую, как пульсирует кровь в венах. Жадно глотаю воздух, но не могу надышаться. Задыхаюсь. Не хватает воздуха.

Женя…

— Ты сейчас не в том состоянии, чтоб мне приказывать! Твою шлюшку не трону…

— Заткнись! Выбирай выражение, я сказал! — твёрдо отрезаю, не позволяя договорить. Не дам ему ещё раз оскорбить мою девочку!

Он смотрит на меня и скалится улыбкой до ушей. А я, как раненый зверь готов разорвать его на части прямо здесь и сейчас. Я много думал о будущем. Впервые в жизни с огромной серьёзностью принимал мысль о том, чтобы завести семью. С ней. С Женей. Даже не хочу думать, как я ей буду объяснять эту ситуацию.

— Ладно, — "друг" отца равнодушно пожимает плечами и направляется к выходу, — Время ограничено, Саша, — говоря напоследок уходит, хлопая за собой дверь.

Вцепившись за стол, перевернул его вверх дном. Пнул кресло прочь к чёртовой матери. Взяв со шкафа виски и стакан, упираясь спиной в стену медленно сполз по ней на пол. Сижу и пью сколько влезет на пустой желудок. Читаю сообщения Зеленоглазки, чувствуя, как прозрачная пелена закрывает глаза.

Больно, блядь! Впервые так больно даже от одной мысли, что вынужден буду бросить её. Отпустить. Послать прочь от себя, чтобы строила новую жизнь. С моим малышом. С моей маленькой девочкой. С моей крошечной Альбиной…

Бутылка виски пуста. Я разгромил всё вокруг, но не помогает! Так не должно было быть! Так не должно было быть, мать вашу, с ней! Она не должна была всё это прожить! Во всём виноват я! Именно я!

Заставляю себя подняться. Нужно поговорить с отцом. Узнать, как и когда он совершил преступление. За что он убил человека?!

— Пошла прочь! — рычу на секретаря отца. Блондинка невинно хлопает ресницами, словно не она спит с моим папашей ради денег. — Прочь, я сказал! Не появляешься здесь, пока отец тебя сам не позовёт. Ясно тебе?

— Что происходит, Саша? — через гул в голове доносится голос отца.

Каждый звук царапает сознание. Рвёт на части сердце, которое ещё чуть-чуть и взорвётся вдребезги, словно осколки льда. Словно самое тонкое стекло.

— Я сейчас тебе объясню, отец. Ты в кабинет зайди, — спокойно предлагаю, закатывая рукава рубашки до локтей.

— Ты пьян? На работе? Ты что себе позволяешь, сопляк? — и снова оскорбление. Разве стоит из-за такого человека разрушать свое счастье? Разве стоит отказаться от Женьки из-за него?

— Да, пьян! — держу себя в руках. Хочу спокойно поговорить. До каждой мелочи хочу узнать, что он натворил. — Отец, кого ты убил?

Он смотрит на меня не отрывая глаз. Сглатывает нервно, затем отворачивается. Идёт к окну, из которого весь пейзаж вечернего города виден. Он стоит ко мне спиной. Молчит. Тишина повисает между нами, а я уже схожу с ума. Хочу поехать домой и просто быть с ней. Быть рядом. Прижать, обнять до хруста костей.

— Тебя тоже шантажировать начали? Видео отправили? — даже не поворачивается ко мне. И до меня не доходят слова. Ибо слишком много выпил и мозг отказывается соображать.

— О чём ты? Сядь в это грёбаное кресло и расскажи мне всё. До самой мелочи. Ты знаешь, чем я должен пожертвовать ради того, чтобы тебя не посадили? — грустным тоном спрашиваю. Сам себя не узнаю. Что со мной происходит? Почему так колотится сердце? Почему так страшно?

— Откуда ты узнал? — тихо задаёт вопрос, повернувшись ко мне лицом. Такой бледный. И я вижу в его глазах страх. Впервые за свои тридцать четыре года жизни. Впервые мой отец кажется мне беззащитным. Впервые мне жаль его.

— Твой дружок, — усмехаясь, устало потираю лицо рукой, — Федя. Показал мне видео, где ты стреляешь, убиваешь человека.

— Что? Федя? Ты охренел?

Он мне не верит…

Отец не верит родному сыну, в то время, как я задыхаюсь от безвыходности. Не знаю, что делать и как помочь ему.

Перед глазами её образ — Женькин. Я помню, как она смотрела на меня с мольбой, когда просила денег ради матери. В голове звенят её слова, сказанные с обидой: "Надеюсь, Алекс… Очень надеюсь, что тебе однажды не придётся выбирать между родным, кровным и безумно любимым человеком."

Приходится выбирать, малышка… Это моё наказание. За то, что не поверил тебе вовремя. Принял за очередную продажную. Разбил тебе сердце, но ты меня рано простила. Очень рано. Последним ударом будет моя свадьба с Жанной, после чего ты окончательно будешь вынуждена стереть меня из своей жизни. Плюнуть на такую сволочь как я, который оставил тебя на пол пути. Который обещал сделать тебя самой счастливой женщиной.

Я тебя недостоин, малыш.

— Что я такого сделал, отец, что ты во мне так разочаровался? Что я такого сделал, чтобы заслужить такое обращение? — голос хрипит.

Он не смотрит на меня. Маленькими шагами идёт к креслу и присаживается. Упирается локтями на стол и закрывает лицо ладонями.

— Пап, давай поговорим на чистоту, а? Ты мне всё расскажи, а я помогу. Я не маленький и… Поверь мне, у меня есть хорошие знакомые, кто может нам помочь. — пытаюсь разбить ледяную стену, стоящую между нами.

— Я всегда думал, откуда каждый мой шаг узнают. Посылают сообщение, чтобы я не подписывал документы, или же… Отдал контракт какому-то сопернику… — говорит, затем тянется и достаёт из шкафа спиртное и стакан. Трясущейся рукой наливает и залпом выпивает, — Я только сегодня узнал, чем ты занимаешься на самом деле. Старый друг сказал. Автосалоны, ювелирные магазины. — усмехается, наливая очередную порцию напитка.

— Он подставлял тебя. Я уверен, его рук дела. — заявляю. Перечитываю сообщения Жени, но не могу ответить. Каждое написанное слово усиливает пульсирование крови в висках, — Зачем ты выстрелил?

— Он… Показал мне снимки… Его и… — сглатывает и на секунду прикрывает глаза, словно ему трудно говорить, — И Настасьи.

— Что? Пап, мама никогда не принимала обвинения. Она всегда утверждала, что не изменяла. Не предавала. Только в тот проклятый день, когда она покончила собой… уверяла меня, что это правда. Что, якобы, те фотки реальные. Я видел снимки, но… Не верил, ибо верить не хотел.