Глаза разбегались. И ведь это не просто голограммы. Птицы настоящие. И хоть их нельзя было трогать, чувствовался жар жизни маленьких тел. Реальность отличалась от виртуальной, но сложно объяснить чем.

— Нравится? — спросил Константин.

— Очень, — честно призналась девушка. — Хотелось бы мне увидеть больше животных.

— Разве в Таджикистане их мало?

— Во всем мире животных мало.

— Это цена прогресса, — Константин ухмыльнулся.

— Прогресс ли то, — покачала головой девушка. — Я слышала, что в Москве один из самых больших и старейших зоопарков во всем мире. Это правда?

— Да, на Баррикадной. Животные занимают почти весь район.

— Как удивительно… Я бы хотела посмотреть.

Константин сморщился.

— Может, если у меня когда-нибудь будет выходной… Однако это очень сложно сделать.

— Я бы и одна сходила с удовольствием или с Борисом.

— Я смотрю, вы с моим сыном очень дружны.

Сабира осеклась. Зря она упомянула сына Константина, похоже, что тот ревновал к его молодости.

— Да, стала бы я с вами тогда тут гулять? Он говорил мне много хорошего о вас, — соврала девушка. — Мне-то вы кажетесь подозрительным.

— Неужели? — рассмеялся Константин. — Разве я веду себя с вами как-то неправильно?

— Вы ведёте себя очень правильно, очень вежливо и галантно с простушкой из Таджикистана, которая просто работает у вас свибером.

Мужчина выдержал короткую паузу.

— Вы мне нравитесь, Сабира, искренне. И я тоже хочу вам нравится.

— Вы ничего обо мне не знаете, чтобы я вам нравилась.

— Я знаю достаточно, — Константин улыбнулся и накрутил прядь волос Сабиры на палец. — Вам девятнадцать лет. Отец погиб, когда вам не было и трёх, а мама покинула сей мир, когда вам исполнилось двенадцать. И с этого момента вы в одиночку сражались с несправедливым положением. В четырнадцать уже стали свибером и показывали хорошие результаты. Периодически имели проблемы с управляющими, не терпите дураков и самодуров. Вы взрывная девушка. Сильная и смелая.

— Недостаточно просто прочитать моё досье, чтобы знать меня, — Сабиры не смотрела на Константина, она наблюдала, как голубь чистил пёрышки. Босс был глубоко противен Сабире. И она боялась, что мужчина прочитает это на её лице.

— И что же ещё стоит знать о вас? — спросил Константин.

— Я не обязана отвечать. Но если вы окажете мне услугу, то я готова поверить в вашу добродетель и рассказать больше.

— И какая же услуга? — сморщился мужчина.

— Отпустите меня в зоопарк.

Константин почесал бороду. Он остановился напротив сокола и внимательно смотрел в его глаза.

— Исключено.

— Почему?

— Я также не обязан отвечать.

— А я не обязана ходить здесь с вами. Спасибо, что показали птичник. Птицы красивые, в отличие от вас, — Сабира развернулась и пошла прочь, а Константин ещё какое-то время наблюдал за нежными изгибами её оголённой спины.

Ничего не вышло. Всё же Сабира не смогла сдержать эмоций. Это огорчало, однако девушка поняла, что затея была глупой. Она органически не переваривает Константина Воробьёва. И с этим невозможно ничего поделать. Мало того, что он сам по себе ужасный человек, так за несколько минут он сделал плохой и Сабиру, которая прошла мимо беды человека. Сабире следовало дождаться медиков и убедиться, что с Катей всё хорошо, но она этого не сделала. Теперь Сабира чувствовала себя ужасно. Теперь она — почти Константин Воробьёв.

Сабира набрала Пулата. Товарищ сбросил звонок и написал сообщение, где просил срочно подойти к нему в комнату. Девушка направилась к другу. До этажа свиберов её проводила другая сотрудница — высокая и рыжая. На всякий случай Сабира спросила, что со светловолосой украинкой. Оказалось, Катя обошлась небольшим сотрясением и сейчас спит в больничном крыле. Несчастная лежала в палате с сотрясением физическим и душевным. Она не была виновата в том, что полюбила плохого человека. И теперь ей приходится страдать. Хоть сама Сабира была такая сильная, смелая и умелая, она переживала, что когда-нибудь её постигнет та же участь. Вдруг она тоже влюбится в недостойного человека, а чувства будут настолько сильными, что девушка повсюду будет преграждать дорогу возлюбленному. Он же раз за разом продолжит отталкивать её, нанося всё новые увечья.

Сабира вошла в комнату с опущенными плечами — воин, который не сумел победить врага. Но Пулат не стал акцентировать на этом внимание. Он с облегчением выдохнул.

— Я сумел подобрать формулу для снятия браслета, но у нас будет не очень много времени, поэтому действовать надо быстро. Но самое главное — не попадаться на глаза Воробьёву. Датчики будут показывать, что мы в комнатах, а если он увидит нас в любом другом месте…

— Поняла. Я быстро переодеваюсь и выходим.

Пулат одобрительно кивнул.

Быть инкогнито очень страшно: Сабира всеми силами старалась не вызывать подозрений. Она старалась выглядеть «как все» настолько, чтобы никто не обратил на неё внимания. Но самой приходилось оставаться максимально включённой и наблюдать за окружающими, чтобы быстро среагировать, если на горизонте покажется знакомое лицо. Только бы не нервничать, а это получалось у девушки особенно трудно. Дыхание учащалось само по себе, ладони потели, а уши закладывало. Сабира даже проговаривала про себя, что ничего страшного не происходит, но тело не понимало её слова, тело паниковало. Мозг дал ему команду, мозг не хотел выходить из зоны комфорта.

Повезло, что Кати не было за стойкой у входа — там сидела безразличная ко всему сильно зализанная девушка, которая смотрела сериал, натачивая ногти в маленькой маникюрной машинке. Вообще такие штуковины Сабира видела впервые. Они напоминали маленькие закрытые кроватки для пальцев. Свибер взглянула на свои обрезанные ногти. Интересно, как бы они выглядели наполированными? Такая простая мысль заставила её немного отвлечься от тревоги.

Чтобы попасть на Даниловский рынок без свидетелей, проще всего поехать на метро. Но подземка так пугала и Сабиру, и Пулата, что они наотрез отказали от этой идеи. Оставалась проблема наружных камер, доступ к которым мог быть и у Воробьёва. Конечно мало вероятно, что Константин будет проводить свой вечер у мониторов, однако осторожность не помешает.

Пулат затормозил Сабиру перед тем, как выйти из здания. Он протянул ей маску, заставив девушку вопросительно поднять брови.

— Так нас не сможет никто вычислить. Сольёмся с молодёжью.

— А мы не молодёжь? — усмехнулась Сабира.

— Мы старики, запертые в молодом теле, — Пулат натянул маску свиньи и хрюкнул.

В Москве стало популярно движение «свибов». Новая субкультура у девушек и юношей появилась как протест против киберсвинины и свиберства. Требования были такими: дайте больше прав и возможностей людям, которым не повезло родиться в бедноте. Долой поклонение топовым игрокам — дорогу таким же талантливым геймерам. Молодёжь выходила на улицы в свиных масках с плакатами к административным зданиям и требовала справедливости.