Когда в центре Тель-Авива на воздух взлетела машина помощника министра по туризму Хаима Янива, родного дяди Ицика Харифа, он понял, что ждать больше нельзя. Крупномасштабную войну с кланом Абуджарбилей ему не потянуть. В этой войне не будет победителей, только побеждённые. И Хариф начал искать подходы к «русской» братве. От Аарона Берга, крёстного отца «северных» группировок, он узнал, что в Израиль приехал русский авторитет, по прозвищу Дядя Борух. И что этому авторитету подчиняются воры не только России, но и Америки, Израиля и Германии. «Я не знаю, что нужно ему в нашей стране, но прибыл он сюда не просто так. Странно, что его посадили. Здесь он ничего не совершил, не засветился. Однако если хочешь сохранить власть, обратись к нему», — сказал Берг.

Ицик, вместе со своим братом — раввином, отправился встречать Дядю Боруха, когда того выпускали из тюрьмы. Увиденное произвело на них впечатление. Ни Ицик, ни Шимон никогда, даже в мыслях, не могли представить себе, что приветствовать вора в законе, прибудет чуть ли не все начальство Южного округа. Что будет толпа журналистов и телевизионщиков. «Неужели у русских все куплено?», — поразился Хариф. Такую встречу мог себе позволить разве что Зэев Розен, король всего криминального Израиля, но чтобы какой-то «русский»! Такого не бывало! Но одно он понял наверняка: этих людей лучше иметь в друзьях, как бы он к ним не относился. Понял Ицик и то, что, связавшись с ними, он может потерять часть прибыли, и немаленькую часть. Но сохранит жизнь и влияние. А это, ох, как немаловажно в его ситуации. Так что вопрос, что лучше: потерять деньги или оставить свою жену вдовой, а детей — сиротами, для него больше не стоял. Нужно было только найти подход к этим «русским», не уронив своего достоинства. Сделать это можно было только через Аарона Берга, который сам когда-то приехал из Советского Союза. Проблема состояла в том, что Хариф не привык просить, он предпочитал брать. Поэтому предложение депутата Кнессета Юрия Шаца о встрече, переданное через того же Берга, пришлось как нельзя кстати. Ицику никого ни о чем не пришлось просить, они сами на него вышли.

Хариф приехал к Шацу домой, на его виллу. Он никогда не бывал здесь раньше. Его поразило огромное трехэтажное здание, сад возле дома, вместительный гараж для автомобилей… «И не боится ничего», — подумал про себя Ицик.

Шац не стал ходить вокруг да около, сразу перешёл к делу.

— С тобой хотят встретиться, — сказал депутат. Держал он себя высокомерно, будто стоял перед толпой избирателей. Это покоробило Харифа, но он промолчал. Сначала нужно было выслушать этого напыщенного павлина. — Тебе помогут решить твои проблемы с Абуджарбилями.

— Почему вы решили, что у меня проблемы? — спросил Ицик.

— Об этом все знают, — ответил Шац. — Не далее, как неделю назад взлетел на воздух твой дядя.

— Полиция считает, что это палестинцы.

Но ты-то знаешь, что это не так. И если будешь тянуть, то, скорее всего, следующим трупом станешь ты сам.

Ицика передёрнуло. Это не было угрозой, это была всего лишь констатация факта. Взорвав его дядю, помощника министра, Абуджарбили пошли ва-банк. Теперь их ничто не могло остановить. Они должны были довести своё дело до конца.

— Что от меня требуется?

— Ничего особенного. Только встретиться кое с кем, и обговорить условия. Я не уполномочен вводить тебя в курс дела.

— Ваш Дядя Борух имеет к этому отношение? — напрямую спросил Хариф.

— Ещё раз повторяю, я не в курсе. Все узнаешь в своё время, — уклонился от ответа депутат.

— Слушай, Шац, ты не боишься, что тебя возьмут за жабры? И после окончания твоей депутатской каденции ты залетишь лет на двадцать?

— Нет, не боюсь. Кто попал в эту обойму, у того иммунитет на всю жизнь, — чуть замявшись, ответил депутат. Сам-то он прекрасно понимал, что если будет доказана его связь с криминалом, то небо в клеточку ему обеспечено. — На встречу ты должен приехать со своим братом.

— Зачем нужен Шимон? — заволновался Ицик, почувствовав подставу. — Мы можем сами все обговорить.

— Я не решаю. Мне велено передать, — депутат сам не заметил, как определил свою «подкаблучную» роль.

— Нет, — покачал головой Хариф, — Шимона я подставлять не буду. Он уже давно отошёл ото всех дел.

— Кому ты сказки рассказываешь, — отмахнулся депутат, — будто я не знаю, что через йешиву твоего брата отмываются бабки, и прокручиваются наркотики. Кому-нибудь другому лапшу вешай.

— Мне надо подумать, — сказал Ицик, — посоветоваться с братом.

Посоветуйся, — пожал плечами Шац. — Но не затягивай. Я потом передам тебе, где состоится встреча, и с кем.

Хариф ушёл от депутата обеспокоенный. Уж очень не хотелось ему ввязывать в это дерьмо своего брата. С тех пор как Шимон стал раввином, отношение к нему и полиции, и властей кардинально изменилось. Может, они и подозревали, догадывались об истинном положении дел, но ни доказать, ни поймать Шимона им не удавалось. Ни один из полицейских стукачей не стал бы «закладывать» раввина. Не потому что боялись, наоборот, уважали. Шимон Хариф ездил по тюрьмам, встречался с заключёнными, уговаривал их вернуться на путь истинный… Раввину не чинили препятствий, он был вхож в любой высокопоставленный кабинет, в любую зековскую камеру…

Выслушав Ицика, Шимон сразу «просек» всю выгоду объединения с «русской» братвой.

— Соглашайся, брат, — сказал он. — Но не забудь выставить и наши условия. Если они будут охранять наши территории, мы только выиграем.

— Свои территории мы и сами можем охранять, пусть «русские» выполнят своё обещание. Потом можно от них избавиться. Но, Шимон, они хотят, чтобы ты присутствовал на встрече. Представь себе, что будет, если в полиции узнают, что ты встречаешься с «русским» криминалом?

Я раввин, я имею право встречаться с кем угодно и когда угодно. Я вне подозрений, как жена Цезаря, — хитро улыбнулся Шимон. — Что касается «русских», то с ними нужно быть очень осторожными. Они сами от кого угодно избавятся.

Встреча состоялась в одном из кафе в старом Яффо. Идеальное место для подобных переговоров. Древние узкие улочки, проходные дворы, арабы, которые не приветствуют израильскую полицию и потому всегда есть надежда, что они предупредят преступников о появлении таковой.

Харифы привезли с собой половину своих бойцов, распределили их по близлежащим улицам. Мало ли, что может случиться, нужно быть готовым к любым неожиданностям, к любому раскладу, даже к перестрелке. Натан с Дядей Борухом тоже приехали с охраной. Рустам выделил своих боевиков. Они не доверяли «марокканцам». Чёрный выступал в качестве переводчика. Натану не хотелось, чтоб о его делах знали посторонние. Он не говорил на иврите, Дядя Борух — тем более. Харифы, понятное дело, не знали русский. В принципе, можно было бы вести переговоры на английском, но Натан не мог себе этого позволить. Может ускользнуть что-нибудь важное, когда говоришь на третьем языке.

Мы тебя слушаем, — после долгих, цветистых, по-настоящему, восточных приветствий, сказал Шимон.