– Ты не виноват, Федь, – сказала я то, что и думала. – Обстоятельства так сложились. Ну простыла, с кем не бывает. Не в первый, и, боюсь, не в последний раз болею.

– Ты из-за меня стояла на этом гребанном мосту, рискуя убиться, еще и заболев, – опускает парень голову. Я чувствую, что он винит себя, что ему плохо и обидно, и мне совершенно это не нравится. Достою из-под головы подушку и, пользуясь тем, что Федя отвлечен, со всех сил запускаю в него. Парня разворачивает на компьютерном стуле, а я невинно продолжаю пить чай.

– Ах ты ж! – подскакивает он.

– А нефиг тут уныние и депрессняк разводить, – показываю язык. – Федь, все будет хорошо, поверь уж мне.

– Расскажешь?

– Да что тут рассказывать… Глупость и ошибки. Мне было пятнадцать… – И я рассказываю парню, как прошла моя юность, обо всех мыслях и трех неудачных попытках.

– Твой брат сказал четыре раза, – уточняет Федя.

– Вот же… Мой брат совершенно не может держать язык за зубами, – злюсь на родственничка. – Четвертая… Это был просто импульсивный и тупой поступок. Меня спровоцировали, и не сдержалась, просто психанула. С тех пор меня стали сильнее контролировать во всем, а потом учеба, учеба, учеба… Вот только сейчас потихоньку возвращаюсь к жизни.

– Ты везучая, – выдает парень. – Ведь со мной это считай пятый раз, когда удача на твоей стороне.

– Надо бы прекращать, рано или поздно мне может не повезти.

– И то верно, – соглашается Федя. – Кстати, а что твой брат делал ночью на том мосту?

– Он часто мотается по командировкам, вот и в этот раз поздно возвращался, хотел побыть в тишине и наедине с собой, а тут мы на мосту. Ну а дальше вы познакомились с его нервным и вспыльчивым характером.

– Бывает, но он хотя бы заботится о тебе и любит, – немного грустно улыбается парень, а после небольшой паузы неуверенно добавляет. – Кать, я хотел у тебя спросить. Ты же девушка Макса?

– Эм, да, – теряюсь я. – А что?

– Там, на мосту… Леша так кинулся к тебе, и ты так обнимала его…

– Федь, это слишком сложно. Лелик мой друг, – смотрю в глаза парню и понимаю, что лгу себе. Друг, друг, друг… Друг от которого по коже бегут мурашки, в животе порхают бабочки, а сердце выпрыгивает из груди.

– Леша мой друг, да и Максим не чужой. И я не слепой, – не совсем понимаю, что имеет в виду Федор, и продолжаю молчать. – Это не мое дело, но все же… Мне кажется, ты с парнями немного перепутала.

– Федь, это правда сложно. И страшно, – признаюсь парню. Почему мне хочется ему довериться, я не знаю, но и причин не делать это не вижу. Может быть работает тот факт, что мы практически не знакомы. Доверять проходящим людям проще. Ну и схожие проблемы у нас с ним. – Знаешь, прошлые мои чувства привели ко всему, о чем мы сейчас говорили с тобой. Я боюсь, что снова будет больно и плохо. А если я вновь… мне только удалось убедить психолога, что все хорошо. Сама до конца не уверена в этом, но надо жить. Я боюсь чувствовать, боюсь отвлекаться на что-то. Мне кажется, что с Максимом мне будет легче и проще. Он хороший парень, хоть и ветреный. А Леля… это же Леля.

Мы еще долго говорим обо мне и моих проблемах. Федя тоже делится переживаниями и печалями. Вот так за два вечера знакомства парень становится одним из немногих, кто знает обо мне практически больше всех. И почему беда так сближает меня с людьми? Ведь именно проблемы сделали нас с Мари и Оливкой лучшими подругами. За последнее время в моей жизни появилось очень много людей, которые стали мне не чужими, а даже больше – очень родными, но не каждому из них я готова рассказать свою тайну. Даже брат не знает всех деталей моих ошибок юности, как, впрочем, и мама. Лишь девочки, психолог и теперь Федя. И я знаю еще одного человека, которому могла бы доверить эту историю, но не уверена, нужно ли это ему…

Уже завтра я уезжаю в Париж на конкурс. Катя только вернулась к учебе, и мы опять стали мало видеться. У нее ужасные долги по учебе, и она вновь много времени сидит дома, никуда особо не выходя. Хотя, о чем я говорю? У меня самого диплом на носу. Благо, тему удалось завязать на фотосъемке и обработке. Руководитель подкинул готовый проект, мне остается только защитить его. Прочту уже перед защитой. Лишь бы закончить, а там можно вернуться к своей работе. Отец уже слова сказать не посмеет, он привык держать обещания, вот и я свое сдержу и отправлюсь в свободное плаванье. После конкурса в Париже обо мне узнает еще больше народу, и сто пудов появятся заказы на крупные проекты. Выиграть я там вряд ли смогу, но даже этот этап многое значит.

Попрощавшись с Катюшей, сажусь в самолет и отправляюсь в самое важное в моей жизни путешествие. Девушка обещает беречь себя и писать сообщения в ВК, так как со связью у меня там будут проблемы.

И вот я стою на пороге у своей мечты, сжимаю в руках фотоаппарат и слушаю, о чем говорят организаторы. Сегодня с нами будут работать пять моделей на пятьдесят фотографов, каждому дается по полчаса на подготовку, непосредственно съемку и предоставление пяти наиболее удавшихся снимков. Это очень сжаты сроки, но задача конкурса найти таких людей, которые смогут работать в тяжелых условиях и отдаваться по максимуму.

Я попадаю в команду к Сабрине – высокой сероволосой девушке с пронзительным взглядом темно-серых глаз. Она быстро переодевается и легко позирует перед камерой, но как только объектив опускается, девушка становится строгой, серьезной и организованной. Такое чувство, что она не готова тратить даже секунду своего времени впустую. Я засматриваюсь на то, как Сабрина четко и быстро меняет образы, как просто держится перед фотографами, как естественно выглядят все ее эмоции, при том, что она играет на камеру. В ней умирает настоящая актриса.

Я иду восьмым, надеясь, что кадры получатся интересными. Из десяти человек в нашей команде в финал пройдет всего один. И я буду бороться за это место, пусть шанс и очень мад.

– Сабрина, пойдем к рамке с лампами, – говорю модели, как только начинается отсчет мои тридцати минут. Она кивает и следует за мной, но по пути мы останавливаемся еще в нескольких местах студии.

Сначала я пробую сделать просто несколько фотографий на полу и даже кресле, они неплохие, но все не то. Они не зацепят, не привлекут внимания. Нужно что-то другое. Не теряю время, даже при переходах делаю снимки, и когда девушка поправляет волосы, понимаю, что нужно. Подхожу к ней, и, опустив фотоаппарат, начинаю поправлять ей прическу. Хотя даже не так. Я делаю ей прическу под удивленным взглядом организатора и стилистов. Сама девушка лишь поднимает брови, улыбается и рассматривает меня все время, пока я вожусь с ее невероятно мягкими и шелковыми волосами. Через пять минут, которые я бы мог потратить на создание снимков, передо мной милая девочка с двумя небрежными «дульками» на голове и несколькими свободными прядями у лица. Этот образ ей невероятно идет, превращая леди в совершенно другую девочку, которая не может оставить равнодушным.