Вооруженный своими ящиками и бесконечным запасом терпения, Скиннер очень многое узнал о поведении крыс в клетке. В естественной среде обитания он их никогда не изучал. Но даже несмотря на это, Скиннеру в голову пришла гениальная мысль, что его открытия можно применить к людям и что, верно подобрав позитивное и негативное подкрепление, можно сформировать у людей любое поведение. В 1948 году он написал научно-фантастический роман «Уолден-2». Уолден-2 было названием своего рода утопической общины, чьи обитатели добровольно обособились от мира с целью жить по заветам бихевиоризма. В основе их общества лежали методики подкрепления и обучения. В книге, написанной в жанре дидактического романа, довольно недалекий профессор философии по фамилии Касл постоянно засыпает вопросами Фрэйзера, основателя коммуны, давая тому возможность продемонстрировать собственные познания.

В книге в первый год жизни детей воспитывают практически без какого-либо контакта со взрослыми, держа их в индивидуальных кабинках-ящиках с большими окнами. Ящики эти находятся все в одной комнате, но никто за ними даже не приглядывает (по крайней мере, когда герои романа туда заходят, никого из взрослых там нет).

Сквозь окна мы могли видеть младенцев разного возраста. На всех них не было ничего, кроме подгузника, и никаких простыней на кроватках не было. В одной кабинке лежал на животе и спал красный новорожденный малыш. Несколько детей постарше бодрствовали и играли с игрушками. В ближайшей к двери кабинке младенец стоял на четвереньках, прижавшись носом к стеклу, и улыбался нам34.

В романе человек, ухаживавший за младенцами, входит в комнату (которую полушутя прозывает «аквариумом») лишь для того, чтобы устроить гостям экскурсию. Само собой разумеется, что ни о каком грудном вскармливании и речи не идет, ведь матери – источник инфекции:

– А что же родители – тут же спросил Касл. – Разве они их не посещают?

– Ну да, конечно, при условии, что они не больны. Некоторые тут же, в яслях, работают. Другие заходят каждый день или около того, хотя бы на несколько минут. Выносят ребенка на свежий воздух или играют с ним в детской.

Эти дети, которые спят, играют, улыбаются и видят своих родителей каждый день по нескольку минут, никогда не плачут, потому что не испытывают никакого дискомфорта: влажность и температура воздуха в их ящиках идеально сбалансированы, так что им не приходится носить неудобную одежду. Фрейзер без колебания добавляет:

Когда ребенок покидает младшие ясли, ему незнакомы ни расстройство, ни беспокойство, ни страх. Он никогда не плачет, за исключением тех случаев, когда болен.

Любого разумного человека эти слова могут вывести из себя. Утверждение, что дети, почти всю свою жизнь проведшие в стеклянном ящике, ни разу не испытывали расстройства или страха, похоже на дурную шутку. В реальности скиннеровские аквариумы больше всего напоминают больничные отделения для недоношенных младенцев с рядами кювезов. И дети в них, без сомнения, плачут. А одним из наиболее важных достижений в выхаживании недоношенных младенцев стал «метод кенгуру», который заключается в том, чтобы вынимать младенцев из кювезов и давать матерям как можно дольше носить их на руках; доказано, что так дети быстрее набирают вес, меньше подвержены заболеваниям и их сердечный и дыхательный ритм становятся стабильнее (а это показывает, что они меньше страдают)39.

Однако в романе недалекий Касл принимает на веру (естественно, без вопросов), что эти бедные брошенные дети в своих ящиках совершенно счастливы, и даже заявляет, что они испорчены.

– Но готов ли он к реальной жизни? – спросил Касл. – Не можете же вы и дальше вечно защищать их от расстройств и пугающих происшествий?

– Нет, конечно. Но мы можем их к ним подготовить. Можно развить у них невосприимчивость к расстройствам, постепенно вводя препятствия, по мере того как ребенок растет и набирается достаточно сил, чтобы с ними справляться.

Парой страниц дальше Фрэйзер объясняет, какими методами он приучает детей в возрасте от года до шести переносить расстройства.

– Но как вы создаете невосприимчивость к неприятным ситуациям? – спросил Касл.

– Ну, к примеру, приучая детей переносить все более и более болезненные удары током.

Это шокирующее заявление, признание того, что дети подвергаются систематическим пыткам, не вызывает ни у одного из персонажей романа – даже у тех двух, что, якобы, не верят в теории Фрэйзера, – ни малейшего возмущения. Позже он объясняет еще одну, чуть менее экстремальную, «образовательную» методику.

Вот вам такой пример: группа детей возвращается домой после долгой прогулки, они устали и проголодались. Они ожидают, что их покормят, но вместо этого обнаруживают, что пришло время урока самоконтроля: они должны пять минут стоять перед дымящимися мисками с супом.

Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь из педагогов, докторов или психологов предлагал бить детей электрическим током. Однако я встречал десятки советов, напоминающих вторую методику: намеренно заставлять плачущего младенца или ребенка, который чего-то хочет, ждать; тренировать его «откладывать удовлетворение его желаний», «бороться с фрустрацией», «заслужить свою порцию». Некоторым может показаться, что я перегибаю палку, называя подобные методики жестоким и постыдным издевательством над детьми. «Вы преувеличиваете, – скажут они. – Заставлять ребенка пять минут подождать своего ужина, и пытать его электрошоком – вовсе не одно и то же». Ну, по Скиннеру, это ровно одно и то же и есть, это два полностью взаимозаменяемых примера одной и той же методики.

Естественно, ребенку не вредно подождать ужина пять минут. В жизни ему десятки, сотни раз придется ждать чего-нибудь. Ему будет хотеться кушать, а обед еще не будет готов. Или он сядет за стол, а ему скажут, что нужно сначала вымыть руки. Он захочет посмотреть фильм по телевизору – и ему придется ждать его начала. Ему придется ждать рождественского утра, чтобы открыть свои подарки, хотя вот они уже – спрятаны у родителей в шкафу. Младенец может пробудиться и пять минут плакать, потому что мама никак не проснется, ушла в ванную или жарит картошку и не может оставить ее сгореть. Ничто из этого не на несет ребенку вреда. Равно как не нанесет ему (долгосрочного) вреда случайный удар током или если играя он случайно упадет и ушибет либо поцарапает коленку.

Реальный вред от этих «образовательных» методик заключается не в самих совершаемых действиях, а в том, что за ними стоит. Случайно дотронуться до оголенного провода и намеренно ударить ребенка током, дабы тот научился справляться с расстройствами – вовсе не одно и то же. Любой ребенок предпочтет сам случайно удариться во время игры затрещине отца, даже если затрещина менее болезненна. Сказать самому себе: «Я должен потерпеть, потому что ужин еще не готов» или «Нельзя есть, нужно подождать тетю Изабель» – не то же самое, что «Ужин готов, но я не должен есть, потому что родители хотят, чтобы я терпел». Не хотел бы я, чтобы мой ребенок именно таким меня потом вспоминал.