Рендалл уронил еще одного из нападавших, вышиб у другого меч и на мгновение оказался вне схватки.

– Мы пришли с миром! – крикнул он, надеясь, что хоть кто-то из нападавших понимает язык людей. – Мы не хотим войны!

Но никто его не слушал. Стрелки, бросив луки и вытащив клинки, вертели головами, пытаясь разглядеть, откуда нападет невидимый враг. Раненые ругались, поминая богов. Те же, кто атаковал Олена и Харальда, использовали паузу, чтобы перегруппироваться.

Через миг уроженцу Заячьего Скока пришлось вновь отбивать атаку. Сделал выпад, надеясь только испугать противника, и ощутил, как ледяной меч в руке дернулся и повел ладонь за собой. Древнее оружие ожило, почуяло схватку и возжелало хорошо искупаться в крови.

По лезвию побежали синеватые и белые блики.

Олен зарычал, пытаясь удержаться, не дать мечу вонзиться в чужое сердце, лишить кого-то из орков жизни.

– А-дим раоках![8]– Сражавшийся с Рендаллом воин отшатнулся, на лице его отразился страх и… узнавание, словно он видел этот клинок раньше.

И вот тут уроженцы степи обратились в бегство. Олен остановился, Харальд не удержался, резанул одного из удиравших кончиком лезвия по заднице. Злобный вопль добавился к топоту и отборной ругани.

Через мгновение орки исчезли из виду за небольшим холмом, и оттуда донесся стук копыт.

– Чего это они? – спросил Харальд. – Твой меч узнали?

– Похоже на то, – ответил Рендалл, вспоминая те дни, когда путешествовал по степи в поисках Сердца Пламени. – Но вот откуда? Из тех, кто видел его полгода назад, почти никто не остался в живых.

Подошел довольный Рыжий, уселся и принялся умываться, моргая золотистыми глазами. Из облака голубоватого дыма явился сиран, бесстрастный, словно изваяние изо льда.

– Я чувствую чужое внимание, – сказал он. – Кто-то следит за нами, достаточно умелый и сильный. Он и навел на нас этих воинов.

– Орочьи маги? – предположил Олен.

– Может быть, – не стал спорить Тридцать Седьмой. – Вы готовы следовать дальше или хотите иного?

– Идем вперед, – сказал Харальд.

Речушку меж холмов оставили позади и шли до самого вечера, до того момента, пока на самых высоких вершинах Опорных гор не погасли отблески солнца.

Ночью не произошло ничего, и утром они отправились дальше. Потянулась изрезанная оврагами равнина.

В один момент Олену показалось, что хребты на северо-востоке становятся знакомыми, что он узнает очертания пика Тохрот, похожего на укутанную снежной вуалью голову ящерицы.

А в следующий момент сиран остановился и заговорил:

– Они вновь смотрят на нас. Их внимание давит мне на плечи, словно каменная плита.

– И что? – спросил Харальд.

– Пока это происходит, мы не сможем двигаться так же быстро, как ранее. Придется идти с обычной для вас скоростью.

Олен только плечами пожал.

Он чувствовал чужое внимание – мягкие, но очень неприятные прикосновения к лицу. Словно кружило рядом облако бесшумных комаров, которых сколько ни старайся, не отгонишь.

– Пойдем с обычной, – сказал Харальд. – Что еще сделаешь?

Вскоре, когда поднялись на вершину преградившего дорогу холма, впереди стали видны столбы дыма. Немногим позже различили силуэты мчащихся по степи всадников, громадные повозки, что называются нмана и перемещаются с помощью нескольких пар быков.

– Стойбище, – проговорил Рендалл. – Обойдем?

– Нам не дадут. – Тридцать Седьмой вполне по-человечески покачал головой. – Это скорее военный лагерь. Во все стороны разосланы дозоры, а там, среди повозок, дремлет готовая атаковать сила…

– Тогда нечего уклоняться от боя, – рассудил Харальд, – идем прямо.

Олен с тоской подумал, что без Сердца Пламени сегодня обойтись не удастся. Да и ледяному клинку придется дать волю. Еще и сиран пустит в ход всю свою силу. Тогда от воинства орков останется груда трупов, частью обгорелых, частью изрубленных на куски. И после этого новые жуткие слухи поползут от кочевья к кочевью, от океана до Опорных гор.

В становище орков зашевелились, когда чужакам осталось до него меньше мили. Полтора десятка всадников выехали неспешно, шагом, ветер принялся трепать бунчук из конских хвостов.

Рендалл знал, что такой положен только хану.

– Подождем, – сказал он. – Незачем идти дальше. Встретим их там, где нам самим хочется.

– Разумно, – кивнул Харальд, положил ладонь на рукоять меча и замер, словно прекратил дышать.

Рыжий муркнул что-то и уселся золотистым столбиком.

Орки приблизились, стало ясно, что одеты они по обычаю своего народа в простые меховые безрукавки. Блеснула позолота на ножнах у пояса широкоплечего воина, по всей видимости – хана. Но взгляд Олена притянул ехавший рядом с предводителем старик – лысый, морщинистый и лишенный татуировок на плечах и руках.

Без знаков рода в степи обходятся только маги.

– Руз бахир,[9]– сказал Рендалл, чувствуя невероятной силы облегчение: если старый колдун здесь, то, может быть, удастся разойтись миром?

– И тебе доброго дня, – ответил старик, откликавшийся на имя Рашну, и в голосе его не прозвучало ни малейшего удивления. Словно они с уроженцем Заячьего Скока каждый день пили кумыс. – А я-то гадал, что за странные олдаги очутились в наших краях. Не ожидал увидеть тебя вновь…

Орки придержали лошадей, и хан о чем-то спросил мага. Тот ответил, и лицо степного правителя исказилось от недовольства.

– Вижу, что и кот твой жив, – проговорил Рашну, глянув на оцилана. – И меч на поясе. И полученный от предков перстень на пальце. Но сам ты стал другим. Скажи, что привело тебя в наши края?

Старый орк видел перед собой того же юношу, что появился в селении у истоков Стоги прошлой осенью. Вот только сейчас в его русых волосах блестела седина, особенно много ее было на правом виске. На шее виднелся шрам, оставленный чем-то, похожим на когти.

Взгляд наследника трона безарионских императоров был другим. Полгода назад в нем читалась уверенность в своих силах, жажда борьбы. Сейчас в серых глазах застыло нечто странное – ожесточение пополам с усталостью, и из-под них выглядывала мрачная обреченность.

Словно у приговоренного к пожизненному рабству.

И еще появилась в юноше некая чужеродность, какой Рашну не мог понять. Ею в избытке был наделен спутник Рендалла – беловолосый и зеленоглазый, обманчиво щуплый. Едва столкнувшись с ним взглядом, старый маг похолодел, по спине его побежали мурашки.

Кот-оборотень за прошедшее время не изменился, а вот четвертым в странной компании оказался сиран. Рашну сразу ощутил его жгучую, переменчивую силу, едва скрытую за человекоподобной оболочкой. И с большим трудом удержался от возгласа удивления.