– Я подожду в экипаже, – объявила Грейс, когда лошади остановились перед величественным особняком. – Только если останешься надолго, не забудь, что я здесь.

Ее колебания были почти ощутимы. Хотя именно Грейс настаивала на визите к Миллардам, теперь же она волновалась не меньше Кейти. Если что-то пойдет не так, Грейс будет во всем винить себя!

Однако сейчас Кейти было не до мучений Грейс. Она медленно поднималась на крыльцо. Дом был не такой большой, как Хаверстон, но все же выглядел впечатляюще, и Кейти снова затрясло от страха. Того самого страха, который она испытала во время первого приезда в Хаверс. Тогда она струсила и так и не добралась сюда. И теперь уже готова была повернуться и бежать куда глаза глядят.

– Чем могу помочь, мисс?

Дверь открылась. На пороге стоял дворецкий в аккуратной черной ливрее, которую обычно носили слуги. Дворецкий Миллардов? Нет, дворецкий не семьи. Черт возьми, здесь живет ее семья. Та самая, которая отказалась от матери. Но Кейти все равно была частью этой семьи. И история с матерью случилась много лет назад. Аделин так и не простила родных, но, может, они пожалели о содеянном? И Кейти так и не узнает правды, пока не расскажет им, кто она такая.

– Я Кейти Тайлер.

Дворецкий недоуменно уставился на нее, очевидно, впервые слыша эту фамилию. Что ж, может, он недавно служит здесь или скорее всего господа не обсуждают личные дела с прислугой. А может, фамилия «Тайлер» просто забылась за эти двадцать три года?

– Я хотела бы поговорить с хозяйкой дома, если она свободна.

– Заходите, мисс. – предложил дворецкий. – Уж очень ветер холодный.

А она и не заметила, что на улице дует ветер! Дождь прекратился ночью, но солнце по-прежнему было скрыто густыми облаками.

Дворецкий проводил Кейти в большую гостиную; очевидно, бабушка была дома. Волнение и страх смешивались с чем-то похожим на благоговение, сжимавшее горло. В этом доме выросла мама! Неужели она сидела на диване, обитом парчой с розово-коричневым узором? Кто этот человек на портрете, висевшем над каминной полкой? Представительный, с каштановыми волосами и карими глазами, не слишком высокий, но настоящий красавец. Отец Аделин?

Господи, сколько вещей в доме должно рассказывать об истории семьи?! Поделятся ли с ней родные?

– Моя мать спит. Она неважно себя чувствует. Может, я сумею помочь?

Кейти обернулась. Перед ней стояла женщина среднего возраста с седеющими каштановыми волосами и изумрудно-зелеными глазами. Такими же, как у матери и у Кейти. Должно быть, это тетка. Она не слишком походила на Аделин, но эти глаза…

– Летиция?

Женщина нахмурилась и мгновенно превратилась в ледяную статую. Суровость этого лица могла вселить страх в кого угодно. По крайней мере так считала Кейти. Может, на посторонних она не произвела бы особого впечатления, но это была ее тетка. Одна из немногих оставшихся в живых родственников, которая не знала, кто стоит перед ней.

– Леди Летиция, – надменно поправила женщина, словно говорила с кем-то гораздо ниже себя по происхождению. – Мы знакомы?

– Пока нет, но… я Кейти Тайлер.

– И?

Ни распахнутых объятий. Ни восторженных криков. Ни радостных слез. Тетка, как и дворецкий, не знала такой фамилии.

А Кейти была уверена, что Милларды по крайней мере вспомнят имя человека, которого отказались принять в семью. Но ведь сестры наверняка говорили об ее отце. Не столь уж большая между ними разница в возрасте: лет пять-шесть. А Кейти почти ничего о них не знала!

И пока нервы не подвели ее окончательно, она поспешно пробормотала:

– Я ваша племянница. Моей матерью была Аделин.

Выражение лица Летиции не изменилось. Ни на йоту. Впрочем, оно и так было пренебрежительно-брезгливым.

– Убирайтесь!

Должно быть, Кейти не расслышала? Нет, она, конечно, ошибается! Но если нет, возможно, тут пригодится идея Джудит? Сейчас нужно идти на все, на самые отчаянные меры!

– Я приехала издалека, чтобы увидеться с вами, – снова начала Кейти, пытаясь не расплакаться. – Мэлори из Хаверстона были настолько любезны, что…

– Как вы посмели упомянуть этих сплетников и скандалистов?! – прошипела Летиция. – И как посмели вообразить, будто вас здесь примут, маленькая подзаборница?! Вон отсюда!

Кейти прикусила дрожащую губу и не сумела сдержать слезы.

Она выбежала из комнаты и из этого дома.

– То есть как это отплыл? – закричала Кейти, злобно глядя на докера, только что объяснившего, что она опоздала на корабль.

– Ушел с утренним приливом, – пояснил парень, не глядя на нее и принимаясь грузить ящики в фургон. – Как все корабли.

На причале, кроме него, никого не было. Кейти даже не знала, к кому обратиться.

– Но почему мне ничего не сказали? Почему это не напечатано на билетах?

– А вы читали, что там напечатано?

Кейти поспешно сжала губы и отошла. Нет, она не рассматривала билеты. Не привыкла плавать. В конце концов, она всего лишь один раз путешествовала на корабле! Поверить невозможно, что она упустила возможность отплыть во Францию!

– Он действительно ушел? – осторожно спросила Грейс, когда Кейти села в экипаж.

Она боялась еще больше рассердить хозяйку, поскольку слышала стук захлопнувшейся двери и доносившиеся с причала крики.

– Да.

– Но солнце взошло час назад! Когда же нам нужно было приехать?

– Очень рано. Теперь я понимаю, почему кассир предупреждал, что нам следует подняться на борт ночью накануне отплытия. Но он должен был объяснить, что это просто необходимо, иначе мы опоздаем.

Грейс тяжело вздохнула:

– Значит, мы снова едем в кассу?

– Чтобы прождать еще неделю?! Ни за что! Я немедленно отправляюсь на поиски Бойда Андерсона.

– Зачем?!

– Арендую его корабль.

Грейс засмеялась. Но Кейти даже не улыбнулась. Заметив это, горничная насторожилась:

– Ты не шутишь?

– Ни в малейшей степени. В Хаверстоне он умолял меня дать ему возможность загладить вину. И я к тому же собираюсь щедро заплатить за услуги. Я ведь сказала, что беру корабль в аренду, верно?

– Да, но нельзя нанять корабль вместе с командой, не предупредив об этом никого заранее.

– Можно, если корабль принадлежит Андерсону.

– Бьюсь об заклад, с последним утверждением он не согласится, – предсказала Грейс.

Но Кейти вспомнила лицо Бойда, когда тот заклинал ее позволить ему сделать все, что угодно, лишь бы заслужить ее прощение.