В середине лагеря начались определенные проблемы. Войска первой линии стали вязнуть. Слишком уж много оказалось противников. Но сразу же подоспела вторая линия. Дала залп из пищалей практически в упор. И с криками «Ура!» врезались со штыками наголо в деморализованного врага.

Лагерь врага стремительно пустел.

Первый шок от атаки преодолели довольно быстро. Поэтому немецкая наемная пехота отходила довольно организованно. Выставляла заслоны. И под их прикрытием отходила. А те пятились под натиском этих странных бойцов в шапках-ушанках и полушубках, выкрашенных в красный цвет.

Через двадцать минут от начала атаки все было закончено.

Преследовать врага он не стал, опасаясь напороться на встречный удар кавалерии или подошедших резервов пехоты. Тех же панцирных казаков у Сигизмунда было еще под тысячу. Опрокинуть они его терцию не смогут. Но зачем лишний раз подставляться?

– Ура! – закричал он, когда наступление окончательно остановилось, достигнув противоположного края временного лагеря.

– УРА!!! – подхватила его пехота. – УРА!!! – подхватила его поместная конница.

Верили ли они в победу? Вряд ли.

Скорее всего, вперед их вел страх…

Искренняя радость от победы стала захлестывать этих мужчин. Они кричали, прыгали, махали руками, плакали. Кто-то осел на землю и просто беззвучно подрагивал, пытаясь совладать с собой. Они не верили в свою победу… Они даже не верили, что выживут… Дмитрий смотрел на них и улыбался. Это была их первая виктория. Эта, а не та, что вчера в поле приключилась по случаю. Ибо только здесь и сейчас они смогли победить себя. Разгромить свои страхи, решительно выйдя на верную смерть, боясь притом до ужаса, беспамятства, грязных штанов… Но все равно – шли.

А потом Дмитрия стащили с коня и начали качать, крича что-то в его честь.

Наверное, только теперь они стали по-настоящему его солдатами… Людьми, для которых он стал олицетворением успеха, победы, достижения невозможного. Как в свое время Карл XII для своих каролинеров или Александр Суворов для «чудо-богатырей». Ведь вера подчиненных в командира важна ничуть не меньше, чем вера командира в них. Она должна быть обоюдной. И пусть она будет насквозь мистической. Плевать! Уж лучше такая сказка, чем вообще ничего.

3 марта 1605 года, окрестности Смоленска

И вновь царевич в сопровождении сотни поместной кавалерии выехал к позициям противника на рекогносцировку. Прошли сутки с разгрома временного вражеского лагеря. По идее, нужно было продолжать наступление, лишь чуть выждав, чтобы отступившие деморализованные войска успели заразить всех своими настроениями. Но насиловать психику своих людей так сильно он не желал. Она и так подвергалась нешуточным нагрузкам.

Сейчас же Дмитрий корил себя за излишнюю гуманность.

Какой-то умник догадался грамотно перекрыть наиболее удобные места для переправы артиллерией. Ради чего пришлось деблокировать большую часть ворот Смоленска. Чем не замедлили воспользоваться местные дворяне, явившись к царевичу.

Город был не готов к осаде и боевым действиям. Так просто, с наскока, не возьмешь. Но и три тысячи городских стрельцов, и пара сотен поместной конницы – не те силы, с которыми можно было хоть что-то предпринимать. Этим-то и объяснялось бездействие руководства. Куда им соваться с городовыми стрельцами? Те и из пищали хорошо если несколько раз за всю жизнь стреляли. Запасы были. А вот войск не имелось. Поэтому и сидели тихо-тихо. И будут сидеть. Ибо те три тысячи стрельцов разгонит даже сотня панцирных казаков польских, пожелай они выйти на вылазку.

Смоленское дворянство доложилось и вернулось в город сидеть дальше.

А царевич задумался о том, как быть дальше.

Стратегическая обстановка требовала развивать успех и не давать противнику закрепиться. Но как наступать? Лезть на импровизированные полевые укрепления с пушками?

Терция представляла собой эшелонированную в три линии систему колонн. То есть прекрасная мишень для пушек. Ситуация усугублялась еще и тем, что дистанции боя на переправе должны быть очень небольшими из-за сильно изрезанного рельефа. А калибр установленных пушек таков, что в три-четыре ствола они картечью выкосят за залп любую колонну.

Да, прорваться было можно. Но уж слишком большими выходили потери. Взятие батарей влекло за собой до пяти сотен ранеными и убитыми. В лучшем случае. То есть шестую часть строевого состава. Потом совершенно точно поляки отправят в контратаку кавалерию, постаравшись смять пехоту. Ведь терция просто не успеет так быстро выстроиться после картечных ударов и рукопашной свалки. Ну и если кавалерия себя не оправдает, то двинут пехоту. К этому времени от терции должно остаться едва за треть боеспособного строевого состава. Может быть, отобьются. Хотя лично Дмитрий на это ставок бы не делал. Но что потом? Сколько у него останется людей? Сотня? Две? Разменивать свою терцию на победу он был не готов. Нужно было искать другие способы.

– Дмитрий Иванович, – обратился к нему один из поместных дворян, – там, кажись, переговорщики, – сказал и махнул чуть в сторону, где двигалась группа всадников. Проехали немного да остановились.

Белого флага, разумеется, не было. Он появился существенно позже в знаке символа перемирия или сдачи.

Царевич не сдвинулся с места. Захотят – сами подъедут. Лезть в зону поражения вражеских пушек он не желал. Тем более что кроме этих совершенно не нужных ему переговоров у него имелись дела намного важнее.

Два десятка полновесных рейтар выглядели очень выигрышно на фоне поместной конницы, сотня которой если и имела перед ними преимущество, то численное. Так что в столкновение лоб в лоб эти двадцать рейтар вполне могли бы ту сотню разбить. Не без потерь, но разбили бы. Поэтому, чуть-чуть потоптавшись на льду под пушками, делегация двинулась дальше. Основные части московской пехоты находились довольно далеко, так что встреча получалась на нейтральной полосе.

Подъехали.

Дмитрий с видимым неудовольствием убрал свою зрительную трубу и нехотя чуть выехал к противнику. Он уже почувствовал вкус победы и теперь жаждал большего. Ему нужен был разгром Сигизмунда, как можно более полный. Трофейное оружие с доспехами, которых ему так не хватало. Огневые припасы. Лошади. И, если повезет, казна. Ведь всем этим наемникам требовалось платить. А значит, казна там выходила добрая. Кроме того, обоз с продовольствием, что должен был идти следом за терцией, задерживался по какой-то причине. Поэтому было бы недурно захватить и запасы еды в лагере короля. Иными словами, эти переговоры ему были нужны, как зайцу пылесос.

– Царевич? – с максимально недовольным видом спросил король, выехавший лично.

– Король? – с легким небрежением вернул Сигизмунду вопрос рыжий верзила.

– Да как ты смеешь так себя вести?!

– По праву сильного, – невозмутимо пожав плечами, ответил царевич. – Вот сейчас думаю, как завершить разгром твоего войска. А ты меня отвлекаешь. Ты что, по делу хотел сказать или пришел выразить свое почтение?