С этими словами Мила достала из сумочки небольшой прямоугольный предмет, размером чуть больше пачки сигарет.

– Вот кнопка, внимание…

«Пачка» вдруг страшно затрещала, на ее торце появилась угрожающе сверкающая электрическая дуга.

– Стоит только приложить эту штуковину к телу, и отдых клиенту обеспечен!

Она рассмеялась, а мне стало неприятно. Мила-жертва не задерживалась на сцене – это амплуа быстро сменялось Милой-авантюристкой.

– Но ты не беспокойся, гуманистка моя, это не смертельно. Просто вырубает минут на пятнадцать-двадцать. Хочешь убедиться?

– Шутишь, надеюсь, – я с опаской покосилась на «пачку сигарет».

– Шучу, не боись, сестренка.

– А деньги? Что с ними?

– Не нашла я денег, Насть. Полицай сказал, что они в машине, – я его тачку обыскала. Потом принялась за ангар. Там мебели кот наплакал, старый письменный стол в углу да рассохшаяся тумба, ну еще доска на козлах, хотя вряд ли ее можно считать мебелью… Я помнила, что полицай что-то двигал, пока у меня были завязаны глаза, и проверила все. Ничего! Залезла и на антресоль – там ниша под потолком, и я, как мартышка, по трубам до нее добралась. Но и на антресоли денег не обнаружила. Надеюсь, он не отнес их в банк!

– Если он такой же находчивый, как ты, то именно это и сделал. У него целый день имелся в распоряжении, пока ты в ангаре любовалась стенкой. В крайнем случае, он деньги спрятал в другом месте. В любом случае ты права: Коля этот приятеля своего, Никиту, собирался убить… как это, убрать. Он делиться не хотел.

– И меня за ним вслед, – кивнула кузина.

– Похоже, что так… Милка, извини меня. Я думала, ты сочиняешь, – покаялась я.

– Да ты всегда так думаешь, – отмахнулась Мила. – С детства.

– Ну, знаешь ли, ты и в самом деле часто сочиняла. Так что прецедент был.

– Чего?

– Прецедент – это предшествующий слу…

– Настен, я пописать сбегаю. День воздержания произвел на мой организм неизгладимое впечатление! А у тебя еще шоколадка есть? Принеси пока! – Мила засмеялась и убежала в дом.

Я поднялась, чтобы пойти за шоколадом, как вдруг услышала музыку, доносившуюся со стола. Я поняла, что песенку играет мобильный Милы. Интересно, когда она успела его купить? Ведь дядя Владя, отправляя ее под домашний арест, смартфон отобрал, она сама так сказала; прошлую ночь Мила провела у меня, а день – у стенки ангара… Или сестрица предусмотрительно обзавелась запасным?

«Твой телефон звонит, взять?» – прокричала я. Но Мила не откликнулась: не услышала.

Я решилась и, достав ее сотовый – очень простенький, к слову, без наворотов, даже удивительно, – из сумки, осторожно произнесла: «Алло».

– Мила! Что с тобой, где ты?!

Мужской голос, вполне приятный, оценила я. Но с учетом всего того, что сестрица мне поведала, следовало быть осторожной.

– Кто это?

– Роман. Ты что, не узнала меня?

– Я не… Видите ли, я двоюродная сестра Милы. А вы ей кем приходитесь?

– Сестра? А с Милой что? Она жива? Что с ней?!

– Скажите сначала, кто вы.

– Я Роман, сосед Милы по даче. Мы собирались с ней… Я хотел ей помочь, но наткнулся на пустую комнату…

И тут я вспомнила. Мила обронила: «Там по соседству парень оказался… я попросила его помочь…»

– Пожалуйста, не молчите… – глухо проговорил Роман в трубку, и мне стало его жалко.

Мила «передумала посвящать соседа в свои дела» – так она сказала мне. То есть она его примитивно кинула. А он, дурень, сходит теперь с ума от беспокойства. Влюбился – как все парни, влетающие в орбиту планеты по имени Мила. Наверное, у планеты гравитационное поле повышенное…

– Да не волнуйтесь вы так, жива она, – проговорила я и тут увидела Милу на пороге.

У нее был встревоженный вид – сестрица поняла, что речь о ней.

«Кто это?» – едва слышно произнесла она. «На, твой сосед по даче», – я протянула ей телефон с некоторой мстительностью. Будет знать, как дурачить воздыхателей!

– Роман? – пропела Мила в телефон с нежностью, от которой я чуть не поперхнулась. Она же «передумала посвящать его в свои дела»! В своем рассказе не уделила ему больше одной строчки! И теперь патока: Рооомааан?

Она врушка, Мила. Врушка, актриса. Всегда такой была.

…Или парень ей всерьез понравился, и она умолчала о нем именно поэтому?

– Настя, ты обещала принести шоколад, – пропела Мила, на этот раз мне.

Я намек поняла и ушла в дом.

Когда я вернулась, Мила беседу уже закончила.

– К нам приедет Роман, ты не против?

– А утром приедут мои родители, ты не против? – издевательски поинтересовалась я. – Мало того, что увидят тебя, так еще и с МЧ!

– Что это, МЧ?

– Молодой человек. Ты что, даже романов не читаешь?

– Я вообще ничего не читаю. Можешь меня осуждать сколько влезет. Скука одна, эти книжки. И читать трудно, глаза устают.

– Да ну? А я как раз решила, что у тебя есть писательский талант. Собиралась посоветовать тебе взяться за беллетристику.

– Это что такое, беллетристика?

– От французского belles lettres – бель летр, изящная словесность. В принципе, означает художественную литературу. Но у нас, в России, прижилось понимание беллетристики как, скорее, популярной литературы. Развлекательной.

– И ты думаешь, что я могу писать развлекательную литературу? Кого я должна ею развлекать?

– Да ту же публику, что ты развлекаешь на Фейсбуке. У тебя хорошо получается.

– А зачем?

Не знаю, Мила искренне удивилась или обиделась на слово «развлекательная»? Меж тем ее культурный багаж оставлял желать лучшего, с чего бы ей обижаться?

– Ну, к примеру, затем, что вместо никчемного трепа для «френдов» ты могла бы делать то же самое в книжках, за которые тебе будут платить.

– Да? И сколько?

– Это зависит от тиража вроде бы.

– А сколько у книжек тиражей?

– Смотря у кого. У начинающего автора тысяч пять, я где-то читала. А если книга пойдет у публики, то и больше раза в два-три.

– А у меня френдов чуть больше тысячи… Настен, а это интересная мысль! Я подумаю, идея соблазнительная.

В этом вся Мила: она ими живет, соблазнительными идеями… Заиметь пять тысяч поклонников, вот в чем соблазн!

– Роман вот-вот подъедет, – сменила тему кузина. – Пойдем обустраивать сарай.

Она при этом слове иронически хмыкнула и допила остаток вина из бокала. Я допила из своего. Обычно от алкоголя меня клонит в сон, но сегодня отчего-то было по-другому: я ощутила прилив сил.