– Она приходит в волнение всякий раз, когда я приближаюсь к ней.

– Бедняжка, – пробормотала Кэролайн.

Она немного заколебалась, но затем повернулась к мужу спиной и сделала нерешительный шаг в сторону гнедой. Лошадь подняла голову, дернула ушами и взглянула на Кэролайн.

– Роган, смотри.

– Скажи ей что-нибудь, – предложил Роган.

Но как только лошадь услышала звук его голоса, она начала нервничать.

– О, бедняжка, – ласково обратилась Кэролайн к гнедой. Та, похоже, успокоилась, и Кэролайн сделала еще один шаг вперед.

– Я знаю, что ты испугана, но мы о тебе позаботимся.

Кэролайн перехватила взгляд гнедой, довольная тем, что лошадь не выказывает признаков беспокойства.

– Подуй ей в ноздри, – пробормотал Роган. – Посмотрим, позволит ли она тебе прикоснуться к ней.

Лошадь снова дернула ушами и подалась вперед, реагируя на голос Рогана, но не сделала ни одного движения. Кэролайн взяла поводья и поступила так, как советовал Роган. Лошадь ответила ей тихим ржанием, и Кэролайн нерешительным жестом потянулась, чтобы погладить ее шею.

– Очень хорошо, – шагнув вперед, сказал Роган.

Лошадь едва не стала на дыбы. Только поводья в руках Кэролайн удержали животное на месте.

– Стой где стоишь, Роган.

Роган замер, а Кэролайн приподнялась и начала гладить нос лошади. Гнедая сначала занервничала, но быстро успокоилась и приняла ласки Кэролайн.

– Все в порядке, – прошептала она. – Он не обидит тебя.

– Будь осторожна, – предупредил Роган.

Лошадь перевела взгляд на Рогана, но не двинулась с места, признавая право Кэролайн прикасаться к ней.

– Наверное, она не любит мужчин. Это объясняет, почему она не повиновалась мистеру Петерсону и почему начинает: волноваться каждый раз, когда слышит твой голос.

– Может быть.

Кэролайн взглянула в большие карие глаза гнедой, и сострадание словно затопило ее сердце.

– Если мы сможем помочь ей преодолеть страхи, из нее получится чудесная беговая лошадь.

Она погладила бархатный нос кобылы.

– Ты красавица, не так ли?

– Как же мы можем ей помочь? – пробормотал Роган, пытаясь говорить как можно тише. – Я не могу даже близко к ней подойти.

– Я буду тренировать ее. – Она прислонилась щекой к шее лошади и улыбнулась Рогану. – Я думаю, что я ей нужна. Я ее понимаю. Как ты думаешь, у меня получится?

Его губы изогнулись в улыбке.

– Я не знаю никого, кто бы справился с этим лучше.

Как только они осознали, что гнедая слушается лишь Кэролайн, дела пошли веселее. Кэролайн выехала вперед, а Роган следовал за ней; его мысли были за тридевять земель отсюда. Он неотрывно смотрел на прямую как струна спину своей молодой жены.

Черт бы побрал его норов! Он видел страх в ее глазах, когда она встала между ним и Петерсоном. И этот разговор о выборе… Неужели она раздумывает над тем, чтобы оставить его?

Сначала мысль о женитьбе вызвала у него неприятие, но теперь, когда Кэролайн стала принадлежать ему, теперь, когда он привел ее в свой дом (пусть не в спальню), он был намерен бороться за свой брак. И очевидно, в первую очередь нужно было обуздать свой проклятый характер.

Легче сказать, чем сделать. Его телом овладело беспокойство. Неукрощенное чудовище снова угрожающе зашевелилось. Он едва мог сдерживаться, вспоминая, что Петерсон сделал с лошадью.

Он не ощущал приступа ярости такой силы со времен, когда был в Испании.

О бог ты мой, Изабель. Он в волнении закрыл глаза, и перед его мысленным взором возникла ужасная картина – ее мертвое тело. Она сводила его с ума своей красотой и ложью. Он немного понимал по-испански, особенно те слова, которым молодых людей не учат скромные наставники, но ставшие для него страшным открытием, когда он услышал разговор местных молодцов в таверне в тот злополучный вечер.

Изабель, женщина, которую он любил, на которой хотел жениться, оказалась проституткой.

Мысль о том, что его предали, даже спустя много лет все еще обжигала его обидой. Он отправился домой; его душу переполняла черная ярость, он потребовал правды. Она лишь посмеялась над ним, измучив рассказами о том, что ее песни о любви и преданности были лишь красивой выдумкой и что ее сердце принадлежит другому.

Как и ее тело.

И тогда они начали ссориться. Ее испанский темперамент столкнулся с горячим ирландским нравом. Она запустила ему в голову тяжелое блюдо.

И вдруг она уже лежала мертвой. Отступив на шаг, она зацепилась за каминную решетку и, упав, разбила голову об угол камина.

Что, если подобное случится с Кэролайн?

Черт побери, именно поэтому он и не хотел никого брать и жены! Он запустил пальцы в гриву своего вороного жеребца, испытывая желание прислониться лбом к его теплой шее. Когда он впадал в ярость, он превращался в чудовище, и близкие ему люди платили за это высокую цену.

Он не хотел, чтобы Кэролайн стала очередной жертвой.

Но он не хотел и терять ее.

Впереди замаячили знакомые здания Ривердейла. Роган уставился на ворота, не желая пересекать порог дома, пока им владело плохое настроение. Он взглянул назад, на зеленые поля, которые тянулись везде, куда падал взор. Бешеная скачка немного приведет его в чувство, вернет ему контроль над собой. И только тогда он сможет без боязни за последствия находиться в обществе Кэролайн.

Он затем он посмотрел на свою жену, на раненую кобылу, и понял, что никуда не поедет. Эта лошадь нуждалась в его защите.

Как и его жена.

Как только Таллоу и Графтон вышли из конюшен, чтобы поприветствовать хозяина, гнедая начала волноваться.

– Не подходите, – сказала Кэролайн.

Мужчины резко остановились.

– Что с ней произошло? – спросил Графтон, не скрывая изумления.

– Ее избили, – ответил Роган, ссаживаясь с Гефеста. – Она, похоже, не переносит мужчин, поэтому за ней будет присматривать Кэролайн.

Таллоу почесал затылок.

– Вы уверены, что это разумно? Я не хочу показаться грубияном, но, леди Кэролайн, эта лошадь намного сильнее и больше вас.

– У нас нет другого выхода.

Кэролайн посмотрела на руку, протянутую Роганом. На мгновение она заколебалась, все еще смущенная приступом ярости, свидетелем которого ей довелось стать. Но его глаза, хотя и хранили мрачное выражение, излучали спокойствие. Она приняла его руку, и он помог ей сойти с лошади.