Хог соорудил из пучка травы кляп, потом связал поясом женщине руки.

Она не сопротивлялась, безропотно позволив северянину связать себя.

Хог вывел из конюшни Гривастого, потрепал его по шее.

– Найди Дорна и Рыжую, если сможешь.

Конь фыркнул, тряхнул гривой и умчался.

Пришлось ждать недолго, вскоре послышалось хлопанье крыльев и на крышу конюшни приземлился алди.

Женщина дернулась, стараясь освободиться, но была остановлена злобным рыком Арха.

Дорн спикировал с крыши, превращаясь на ходу, приземлился он уже в человеческом обличье.

Хог никогда раньше не видел превращений алди. Когти, шерсть и крылья втягивались, менялось лицо, тело и ноги, будто плавился воск, это было не похоже на мгновенные превращения альвов в свои фюльгьи. Северянина слегка замутило, что до женщины, то она была просто в ужасе.

– Кто это?

– Мне тоже интересно, она пришла в конюшню и искала что-то среди уздечек.

– Ну, думаю, тебе удалось поймать ведьму.

Тут послышался топот копыт и появился Гривастый, на нем восседала Рыжая. Она соскочила с коня и подошла к остальным.

– Что случилось?

– Хог поймал ведьму.

– Да! – удивилась девушка и склонилась над пленницей. – Бенши! – удивлению Рыжей не было предела. Она вытащила кляп изо рта женщины. – Ты что тут делаешь?

Дорн с Хогом удивленно переглянулись.

Рыжая развязала пленнице руки и помогла подняться.

– Привет, Лисица. Давно не виделись.

– Ты что, знаешь ее? – спросил Дорн.

– Да, это моя подружка.

Хог потряс головой, он уже ничего не понимал.

– Но зачем она превращала меня в коня?

– Постой, – вдруг задумчиво сказал Дорн. – Бенши? Я помню, была такая охотница в команде Серебряного Клинка.

– Да, это я, – кивнула она.

– Но что ты делаешь здесь?

– Это слишком долгая и интересная история, чтобы я могла рассказывать ее первым встречным.

– Не волнуйся, это не первые встречные. Это Дорн, по прозвищу Котик. А это Хог Хогарсон, он хотя и не охотник, но мой хороший друг.

– Лэстриль, можно просто Эсти, или Бенши.

Котик предложил зайти в конюшню, так они и сделали. Хог зажег лампу, а Дорн порылся где-то в сене и достал небольшой сверток, в нем оказался хлеб, кусок печеного мяса и сыр, для себя алди припас медовый пряник.

Они уселись рядом на сене, Дорн расстелил кусок ткани, Рыжая помогала ему раскладывать еду, а северянин рассматривал свою недавнюю обидчицу. Она была чуть постарше Рыжей на вид, ей можно было дать двадцать-двадцать пять лет. Бенши была светловолосой и рослой, ее лицо чем-то напоминало лица льёсальвов, но было погрубее, хотя некрасивым его было назвать трудно.

Рыжая закончила резать хлеб и взяла себе кусок, предложив сделать всем остальным то же самое.

Сначала все просто ели. Первым не выдержал Хог.

– Зачем все-таки надо было превращать меня в коня?

– Прежде чем я отвечу на этот вопрос, мне надо рассказать о том, что предшествовало этим событиям.

Рыжая кивнула.

– Мы будем рады выслушать тебя.

– Надо позвать Эльфа, – заметил Хог.

– Ничего, пусть спит, я ему потом все передам, – сказал Дорн.

Лэстриль дожевала, стряхнула крошки с колен, обвела взглядом собеседников и приступила к рассказу:

– Наша команда работает в Марке. Нас всего четверо, и наш предводитель – Серебряный Клинок. В Марке достаточно спокойно, по сравнению с Северной Глушью и пограничными городами. Мы в основном занимались тем, что контролировали применение магии при изготовлении оружия, а также следили за тем, чтобы люди не использовали магическое оружие друг против друга. Помимо меня в команде был цверг Флитрек и парень по имени Норг, то ли северянин, то ли альв, я не знаю.

Так случилось, что Клинок уехал по делам, оставив город на нас. Флитрека он оставил за главного. В магии разбиралась только я, а мои соратники больше понимали в оружии, да и что другое нужно было в Марке.

Предстояла осенняя ярмарка, все было тихо и мирно, осень была необыкновенно теплая, ни слякоти, ни снега. Потом на ярмарке появилась эта старуха, она гадала всем желающим, а денег не брала. Норг тоже поддался на ее уговоры. После он стал каким-то задумчивым, все удивлялся, почему Серебряный Клинок оставил предводителем не его, а потом внезапно напал на Флитрека, когда тот что-то сказал ему сделать. Мне ничего не оставалось…

Я попыталась послать весточку Серебряному Клинку, но ответа от него не получила. Между тем в городе творилось что-то страшное, своими предсказаниями колдунья пробуждала в людях самые низменные чувства. Сыновья убивали отцов ради наследства, матери душили детей в колыбелях – каждый ведь думает когда-нибудь о чем-то таком страшном.

Только я поздно спохватилась, – оттого, что Бенши рассказывала это ровным голосом, не меняясь в лице, было еще страшнее. – Я подстерегла ее однажды и попыталась убить, но мне это оказалось не по силам.

Она наложила на меня проклятье, теперь я перед каждым полнолунием должна превращать какого-нибудь несчастного в коня и приезжать к ней, чтобы она дала мне новый приказ. Мне не удалось попасть к ней, но она до сих пор ждет. У меня есть время свободы только тогда, когда луна стареет, но как бы далеко я не забралась, проклятие тянет меня обратно к ведьме, я превращаю того, кого найду, в коня и еду к ней.

Эсти замолчала.

– Сегодня тебе тоже надо быть у нее? – спросила Рыжая.

Бенши кивнула.

– Я думаю, что знаю, что делать. Дорн, принеси, пожалуйста, уздечку.

Алди кивнул.

– Что ты задумала? – спросил Хог.

– Сейчас узнаешь.

Вернулся Котик с уздечкой.

– Дорн, ты не против побыть конем в эту ночь?

– Нет, если магия подействует.

– Подействует, не волнуйся. Бенши, ты отправишься на зов, а мы последуем за тобой.

Бенши натянула на Котика уздечку. Сначала ничего не происходило, а потом алди стал меняться и превратился в коня, если так можно было назвать это существо. У коня были большие кожистые крылья, когтистые лапы и клыкастая пасть.

Рыжая махнула руками, что-то прошептала, и Дорн превратился в обычного коня рыжей масти.

Хогу стало интересно, как выглядел он сам в лошадином облике.

Рыжая и северянин оседлали Гривастого и Серебринку. Бенши вскочила на своего скакуна. Котик, встав на дыбы, заржал и скакнул вперед. Они тоже пришпорили лошадей.

Конь ведьмы несся по воздуху, он почти исчез из виду, когда они выехали из конюшни.