Чуть слышно поскуливая, Луша пыталась изменить положение тела, явно прося в этом помощи.

— Артистка! У тебя уже зажило всё, притворщица! Ладно, давай помогу!

Поудобнее устроив собаку, я села на краешек её матраса и оперлась спиной о стену, с наслаждением вытянув ноги.

— Вот Егор вернётся, он все твои хитрости сразу раскусит, знаешь? И потом, ему тяжёлое поднимать нельзя, а в тебе сколько весу? Вот то-то же! Тимур сказал, что ты сегодня спала весь день. Завидую...

Подтянув поближе сумку, я машинально начала искать в ней сигаретную пачку, и засмеялась, в который раз хлопнув себя по лбу — курить в мастерской нельзя! — а потом нащупала в ворохе мелочёвки холодный тяжелый предмет. Забытая в суматохе последней недели волчья лапа тускло поблескивала на ладони.

— Смотри, лапа почти как у тебя. Красивая работа.

Собака начала глухо рычать, уставившись на мои руки. Она вскидываа вверх морду, принюхиваясь, и снова рычала.

— Эй, да ты знаешь, чьё это, да? Знаешь?

Если бы сейчас собака мне ответила “да”, ничуть не удивилась бы.

Луша знала, кто напал на Егора. Звонок телефона заставил вздрогнуть.

— Да.

— Женя, это Слава. Михаил сказал, что ты хотела поговорить.

Мысленно послав на голову брата парочку заковыристых пожеланий, я постаралась всё же ответить вежливо:

— Ну, можно сказать и так. Могу дойти до клуба, у вас ведь бильярд, кажется.

— Я сам. Ты где?

— В мастерской Егора.

— Хорошо. Жди.

— Ну вот, Лушка-ватрушка, сейчас я буду отшивать ухажёра, а ты мне окажешь моральную поддержку, договорились?

Собака внимательно смотрела на мой шевелящийся рот, как смотрят люди, умеющие читать по губам. Я рассмеялась:

— Нет, ты точно когда-нибудь заговоришь, подруга, и мы узнаем много интересного.

Глава 14. Лютые звери

К приходу Мстислава я уже сварила кофе и открыла пачку крекеров. Когда человек ест, с ним намного проще разговаривать.

— Привет! — Славка ввалился в дверь вместе с морозным воздухом и дыхнул на меня алкогольными парами.

— Ты пьян, давай поговорим позже, — липко-потливое чувство страха расползалось мурашками по спине, сзади все громче рычала Луша. Мгновенная догадка больно резанула по нервам:

— Твой брелок?

— Мой, где нашла?

— А где потерял? — выдавить из себя улыбку было почти невозможно. — Кофе будешь? Есть печенье.

— Буду, — красивая и, видимо, очень дорогая дубленка полетела на капот моей “семерки” — ребята собрали её полностью, и я даже уже проехалась на ней метров сто, однако автомеханики обнаружили странный стук и завтра как раз собирались заняться неисправностью., — собаку заткни, раздражает.

— Не могу, не моя. Она пьяных не любит.

— А ты? Ты любишь?

— Слава, давай ты сядешь, кофеину примешь, и мы поговорим. Сейчас я поднимусь за кофе, а ты просто отдышись, хорошо?

“Если поворачиваешься к подонку спиной, — любил повторять Михай на тренировках, — либо очень быстро беги, либо приготовься к нападению”.

* * *

— Зачем убегала — Мстислав согнулся за спиной, обхватив ладонями подлокотники резного стула. — Тебе же русским языком объяснили.

— Ничего мне не объяснили, на нас с Лешаком разбойники по дороге напали. Кликуша, говорят, айда с нами!

Славка выдвинулся вперед, уложив подбородок на мое плечо.

— Так и сказали?

— Ну, примерно. Мстиславова кликуша, сказали.

Годинович выпрямился и отошел.

— Серьезные мужики, кстати, видел бы ты какие у них топоры.

— Они тебя тронули?

— Нет, дядя Лешак стал… ну, как бы… короче, я убежала.

Мстислав вновь подошел и сел рядом, обняв мои колени и положив на них голову.

Красивый мужик, ничего не скажешь. Наверное, в какой-нибудь другой жизни я бы клюнула на такого властного и самодостаточного товарища с телом бойца ММА.

— Жень, а ты ещё что-нибудь видела? В голове своей. Или кого-нибудь?

Я взъерошила Славкины волосы:

— Тебя видела. Как ты бежишь с волками ко мне. Страшный, раздетый, с ножом. Бррр.

— Правда?

— Угу. И как ты не мерзнешь? Слав, ты оборотень?

Серые глаза спокойно, без испуга смотрели снизу вверх:

— Да.

— А как это произошло? Ну, как ты стал… о, боже! Не знаю, как спросить.

Слегка куснув через несколько слоёв ткани мою коленку, Мстислав вздохнул:

— Знаешь, поначалу вроде всё нормально было, а потом я белку увидел. Такую смешную, облезлую, не как на картинке. Смотрю и думаю: вот бы её съесть.

— Да ладно!

— Клянусь! Сначала испугался, а потом ломать начало, как при гриппе, когда температура высокая. Ну и вот.

— Что вот?

— Я тебя всегда найду, Женька, — сменил неожиданно тему Слава, — везде след твой учую. И тех, кто рядом с тобой наперечет знаю. Всех. Даже тех, что мимо проходил.

— И что? Мало ли, я тебе не жена, а подруга по несчастью, можно сказать. К чему сцены устраивать? А драки? Зачем вы с Волче дрались тогда?

— Когда ты меня горшком по голове приложила?

— Да.

— Территория маленькая, Женечка, двум стаям здесь не бывать.

— Волче тоже…

— Оборотень? А ты У Марьи спроси. Заодно и про Кощея выведай.

— Какого Кощея? — округлила я глаза в притворном удивлении.

— Бессмертного, Женечка! Возможно ты не знала, но у волков, — Мстислав вел ладони к моему животу, задирая и комкая юбки, — чутьё отличное на человеческие чувства. — он привстал. — Страх, радость, вожделение, отвращение. Даже ложь чуют. — рывок — и мои колени разведены в стороны. — Вот сейчас, например, что ты ощущаешь?

Не обращая внимания на заходящую всё дальше ласку, я фыркнула:

— Ничего. Меня таким фокусами не купишь, милый. — с силой сдвинула ноги, зажав между бедрами мужские руки. — Особенно, когда я не хочу.

Замычавший разочарованно Мстислав протянул:

— Слушай, ну чего ты ломаешься? Я ведь не насильник.

— Раз не насильник, тогда уважай и мои желания тоже, лады? — я встала и отошла подальше.

— Лады! — протянул кавалер. — Пойду-ка сниму напряжение. А ты поешь. Голодная, наверное.

* * *

Я успела обернуться до того, как мужские руки сомкнулись на моей талии.

— Осторожнее, кофе горячий! Обожгу!

— А мне пофиг! —