Собственно говоря, проверка предприятия должна была начаться на следующее утро. Сегодня налоговики хотели собрать все финансовые документы предприятия, свалить их в одну кучу в каком-нибудь кабинете и выставить охрану, дабы пресечь возможные попытки подлога или укрывательства.

Задача Грушицыну предстояла нелегкая! «Нефтьоргсинтез» было довольно крупным предприятием и, по понятным причинам, обрастало огромным количеством различных счетов, отчетов, предписаний и прочей бумажной ерунды. А поскольку налоговики собирались проверять документы за весь последний год, то им оставалось только посочувствовать. И Полунин сочувствовал, но при этом посмеивался, глядя на взмыленных людей Грушицына.

Сразу после начала обыска и ареста документов Владимир отпустил домой тех служащих, которых не касалась эта процедура. Однако ушли немногие. Осталась и Татьяна. Хотя, казалось, происходящее ее никак не касалось. Она работала здесь первый день, и неизвестно было, останется ли и дальше.

Татьяна помогала, чем могла. Готовила кофе для Владимира и остальных руководителей предприятия, помогала бухгалтерам искать документы, и Полунин был ей благодарен. Когда же приехал Степин, Татьяна стала просто незаменима!

Дело в том, что адвокат привез с собой репортеров с местного телевидения. Услышав о произволе налоговиков на предприятии, Степин решил придать этому делу максимально возможную огласку и тут же связался с телевидением, даже не проконсультировавшись с Владимиром. Руководство местного канала, естественно, не могло пропустить такую поистине сенсационную новость, и бригада репортеров прибыла на «Нефтьоргсинтез» почти одновременно со Степиным.

Полунин рассердился на адвоката за проявленную инициативу, поскольку полагал, что лишние разговоры вокруг его предприятия могут помешать заключению сделки с немцами. И именно поэтому был уверен, что телевизионщики скорее навредят, чем помогут решить проблему незаконного ареста счетов и документов предприятия.

Степину удалось убедить его в обратном довольно легко. Он просто попросил Владимира посмотреть, как сотрудники налоговой полиции будут обходиться с телевизионщиками. И добавил, что еще ни один журналист не сказал хорошего слова о людях, вырывающих у него из рук камеру или микрофон. И пусть действия налоговиков в отношении «Нефтьоргсинтеза» будут на сто процентов правомерны, по телевидению это будет выглядеть прямо противоположно.

Владимиру пришлось согласиться. Однако выйти к журналистам, как просил адвокат, он не захотел. Владимир не собирался делать каких бы то ни было заявлений о незаконности действий Грушицына. А во-вторых, Полунину просто была противна вся эта шумиха, раздувавшаяся вокруг предприятия усилиями Степина. Вот тут-то и пригодились Танино очарование, простота и душевность!

Дело в том, что никто на «Нефтьоргсинтезе» не отвечал за связи с общественностью. Пресса не слишком много внимания уделяла предприятию, поскольку ничего сенсационного на нем за последний год не происходило. И Полунин просто не представлял, кого можно послать вместо себя поговорить с журналистами.

Поэтому, когда Татьяна предложила Полунину разрешить ей объяснить журналистам, что сейчас происходит на предприятии, он без колебаний согласился, предложив ей представиться пресс-секретарем.

Вместе с ней пошел Степин, чтобы помочь Татьяне в том случае, если у нее возникнут проблемы.

Адвокат позволил девушке общаться с журналистами не более пятнадцати минут. Тем более что делать это пришлось на улице, на морозе. Сотрудники налоговой полиции в черных масках буквально вытолкали журналистов из фойе управления.

Корреспондент телевидения, ведущий репортаж, был настолько возмущен подобным произволом, что Татьяне даже не пришлось особо напрягаться, рассказывая о неправомерных действиях налоговиков. Ведущий говорил сам, а девушка лишь поддакивала ему и мило улыбалась.

После этого часть телевизионщиков уехала готовить репортаж к девятичасовому выпуску новостей, а часть осталась, ожидая дальнейшего развития событий. Впрочем, их присутствие Полунина уже мало интересовало. Журналисты свое дело сделали, Степин также приступил к работе, документально фиксируя все нарушения налоговиков. И Владимиру оставалось только ждать, когда наконец Грушицын со своими людьми уберется с предприятия.

Надеждам Полунина на то, что визитом налоговой полиции на «Нефтьоргсинтез» сегодняшние неприятности закончатся, не суждено было осуществиться. Грушицын уже заканчивал процедуру ареста документов, когда в кабинете Владимира раздался телефонный звонок. Татьяна бросилась к трубке и позвала Полунина, разгуливавшего по коридору.

– Владимир Иванович, вам звонит какой-то Мухин, – подбежав к шефу, вполголоса проговорила секретарша, не зная, хочет ли Полунин, чтобы кто-нибудь узнал об этом звонке. – Что ему сказать?

– Мухин? – недоумевающе переспросил Владимир и через секунду вспомнил, что это фамилия Виталия Фиксатого. – Сейчас возьму трубочку.

– Седой, у нас конкретные проблемы, это беспредел, в натуре. Мать их всех! – услышал Владимир голос Фиксатого.

– Что случилось? – спросил Владимир.

– Не телефонный разговор, – ответил Фиксатый. – Давай подъезжай к «Оливеру». Поговорим.

– Не могу, – покачал головой Полунин, будто собеседник мог видеть его. – У меня налоговая на предприятии.

– Вот те хрен! – оторопел Виталий. – Что-нибудь серьезное?

– Надеюсь, что нет, – ответил Владимир. – Ладно, как только они закончат, я тебе позвоню. Тогда и договоримся о встрече! – В кабинет вошел Грушицын, и Полунин решил, что лучше отключить связь.

Появление прессы и давление Степина почему-то произвели на начальника налоговой полиции эффект, прямо противоположный ожидаемому. Вместо того чтобы еще больше разнервничаться, Грушицын успокоился и теперь производил впечатление человека, абсолютно уверенного в себе. Он улыбался и выглядел так, будто все шло согласно заранее продуманному плану.

– Владимир Иванович, можете отпустить своих людей. На сегодня мы закончили, – проговорил Грушицын. – Мы тоже уходим, оставляем только двоих ребят. Но скучать вам долго не придется. Завтра увидимся снова. Кстати, предупредите охранников, что после двенадцати ночи я пришлю сюда людей на смену…

– И не мечтайте, Петр Геннадьевич, – ухмыльнулся Полунин. – Предприятие является зоной повышенной пожароопасности, и никого из посторонних охрана ночью не пропустит. Она, кстати, будет присматривать и за вашими ребятами, чтобы не шлялись где попало. Так что либо оставляйте своих бойцов до утра, либо забирайте их отсюда к дьяволу. А если все-таки оставите, предупредите, что выходить из здания управления они не имеют права. Иначе их ждут большие неприятности.

– Даже так? – Грушицын поцокал языком. – Что же, я приму ваши условия. Только не думайте, что таким образом мы придем к соглашению!

– А мне с вами никакого соглашения и не нужно, -Полунин посмотрел на налоговика, словно на назойливую муху. – Мы с вами вышли на тропу войны, и боюсь, что победу одержите не вы!