— Мне нечего прощать. — В самом деле, нечего. Гревилл внимательно всмотрелся в ее лицо и удовлетворенно кивнул.

— В пять часов мы пойдем гулять в парк, — предупредил он, легко возвращаясь к своей роли главного партнера, открыл дверь и отошел назад, чтобы его не заметили с улицы. — Встретимся сразу за воротами Стенхоп-гейта. Самое время, чтобы нас начинали видеть вместе.

— Я приду. — Она выскользнула за дверь, плотно прикрыла ее за собой, глянула направо и налево, не увидела никого знакомого и быстро пошла прочь. В голове была настоящая неразбериха. Восторги случившегося — это, конечно, восхитительно, она невольно стала ближе к этому мужчине. Но откуда эта внезапная холодность? Он опасается, что физическая близость неизбежно приведет к близости эмоциональной? Если да, то он прав — он предупреждал ее, что в жизни шпиона нет места личным эмоциям. Но даже если он их и не обсуждает, то все равно испытывает, иначе быть просто не может. Человек должен иметь привязанности.

Рыболовное парусное судно пришвартовалось в Дувре ближе к вечеру. Причал был мокрым от сильного ливня, и два джентльмена, сошедших с палубы парусника, прятались под зонтиками. На причале воняло рыбой и смолой, дождь только усиливал эту вонь. Из распахнутой двери таверны раздавался сиплый хохот, и пахло разлитым пивом, опилками и табаком.

Более высокий джентльмен с брезгливым неодобрением рассматривал окрестности в лорнет. Он был богато одет, сильно накрахмаленный, тщательно уложенный шейный платок подпирал его подбородок, темный сюртук и жилет были сшиты из мягчайшей шерсти, панталоны плотно облегали его ноги, на которых блестели высокие сапоги с отворотами. Его высокая, худощавая, атлетическая фигура выдавала в нем человека действия. Он щеголял аккуратной бородкой клинышком, на голове красовалась касторовая шляпа с высокой тульей, а в руках он держал трость с серебряным набалдашником.

Его более низкий компаньон был коренаст, гладко выбрит, круглолиц, одет в скучный черный сюртук и брюки, какие носят слуги. Они оглядывались по сторонам, очевидно, ожидая тех, кто должен был их встретить.

По трапу спустился матрос с двумя чемоданами, каковые бесцеремонно бросил к их ногам.

— Держите, господа. — И протянул мозолистую грязную руку.

Высокий джентльмен, раздув ноздри, властно указал на своего компаньона. Тот поспешно пошарил в кармане, вытащил медную монету и опустил ее в протянутую ладонь. Матрос глянул на монету, презрительно сплюнул на булыжники почти вплотную к сверкающим сапогам и вернулся на судно.

— Похоже, нас не ждут, Мигель. — Голос звучал резко, нетерпеливо, а на лице мужчины было надменное выражение человека, не привыкшего дожидаться.

— Он сейчас приедет, дон Антонио, — примирительно произнес второй, опять оглядываясь. — Карлос никогда не подводит.

— И что, мы должны стоять тут, под дождем? — Дон Антонио повернул свое породистое лицо к собеседнику, вскинув четко очерченную бровь.

— Может быть, вы предпочтете зайти в таверну? — робко предложил его спутник.

Дон Антонио скептически глянул на него и начал расхаживать по вымощенной булыжниками причальной стенке, выбирая, куда ставить ногу, чтобы не попасть в лужу.

— По крайней мере, мы сделали все, чтобы наше прибытие не осталось незамеченным. Кто бы ни наблюдал за прибытием чужаков, может убедиться, что два промокших насквозь джентльмена, которым абсолютно нечего скрывать, с несчастным видом околачиваются под дождем на причале. — Он пренебрежительно рассмеялся.

— А вот и он! — воскликнул Мигель, увидев подъехавшую к концу причала карету. Дверца распахнулась, из кареты выскочил человек и поспешил по булыжникам к ним навстречу.

— Простите меня за то, что я не смог вовремя поприветствовать вас, дон Антонио, сеньор Альвада. Одна из лошадей потеряла подкову по пути из Лондона. — Мужчина низко поклонился; дождь барабанил по его обнаженной голове. — Если вы укроетесь от непогоды в карете, я принесу ваш багаж.

Будучи человеком маленьким, он с трудом тащил большие чемоданы, но, ни один из прибывших джентльменов не предложил ему помощи — они поторопились скорее сесть в сухую карету.

— Жалкая страна и жалкая погода, — заметил дон Антонио, устраиваясь в углу, и протер окно рукой в перчатке. — Эта сырость проникает прямо в кости.

— Да, правда, — отозвался Мигель, усаживаясь в противоположном углу. — Но Карлос наверняка заказал нам уютную гостиницу. Мы хорошенько пообедаем, разопьем славную бутылочку и как следует, выспимся перед тем, как отправиться дальше, в Лондон.

— Хорошенько пообедаем? — с издевкой переспросил дон Антонио. — В этой невежественной стране? Англичане вообще не разбираются в еде. Они готовят как крестьяне.

Мигель ничего не ответил, только ссутулил плечи. Дон Антонио Васкес страстно ненавидел Англию и все английское, и Мигель не имел ни малейшего желания усиливать эту ненависть оправданиями или объяснениями. Только дурак рискнет вызвать раздражение дона Антонио, человека без сострадания, без совести и настоящего мастера своего дела. С точки зрения Мигеля, равных ему просто не было. Дон Антонио выбирал себе помощников очень тщательно. На каждое свое дело он выбирал того, кто обладал особыми навыками или склонностями к определенным поступкам. Мигель, проходивший обучение в инквизиции, не питал никаких иллюзий по поводу того, почему для этой миссии выбрали именно его. Он почитал это за высочайшую честь.

— Я взял на себя смелость оплатить вам спальни и отдельную гостиную в «Грин мэн», на лондонской дороге, дон Антонио. — В карету забрался промокший насквозь Карлос.

Глядя на лужу, образовавшуюся под его ногами, дон Антонио скорчил брезгливую гримасу и отодвинулся еще дальше в угол.

— У их кухни добрая слава, — с надеждой произнес Карлос. — И мне говорили, что там вполне приличный винный погреб.

— Увидим, — ответил джентльмен. — Давайте сначала доберемся туда, пока мы тут все не утонули.

Карлос постучал по крыше кареты, подавая сигнал кучеру, и карета тронулась с места.

— Аспид снял дом на Саут-Одли-стрит, дон Антонио. Я нашел для вас очень славное жилье на Адамс-роу, совсем рядом с ним. — Карлос говорил очень быстро, словно боялся, что его в любой момент оборвут. — Конечно, я буду изображать вашего мажордома, и еще я взял на себя смелость нанять для вас шеф-повара с наилучшими рекомендациями. Сеньор Альвада, — Карлос вежливо кивнул Мигелю, — выступит в роли вашего секретаря.

— У нас есть доступ ко двору? — спросил дон Антонио.

— Донна Бернардина-и-Алькада стала теперь графиней Лессингем. Но она по-прежнему верна своей испанской крови и обеспечит вам любой необходимый доступ, дон Антонио.

— Хорошо. — Он кивнул, и губы его скривились в сардонической усмешке. — Ее преданность бедному изгнаннику, королю Карлосу, принесет нам большую пользу, хотя и не совсем ту, на которую она рассчитывает. — Он улыбнулся. — Я получаю огромное удовольствие от таких двойных миссий, — сказал дон Антонио словно бы самому себе. — Столь экономичное использование усилий и ресурсов! Мы раскинем здесь свою сеть и одновременно избавимся от Аспида. — Он еще раз протер перчаткой окно. — Я долго этого дожидался, джентльмены. Ну, скоро ли мы доберемся до твоей образцовой гостиницы?