сражении за забор были заметные потери, и в основном от арбалетных болтов. И что меня удручает, так это то, что потери были высоки среди моих стрелков.

– Но что же я мог сделать, генерал? – оправдывался молодой капитан. – Вражеских арбалетчиков у меня там было изрядно. Как же мне не нести потерь?

– Вам следует учиться у своих более опытных товарищей, – назидательно говорил генерал. – Люди капитана Вилли вчера тоже не избежали потерь, а сегодня, наученный опытом, он возвёл плетень в ста шагах от рва, теперь его стрелки будут бить еретиков из безопасного укрытия.

– Ах вот как?! – произнёс капитан.

– Именно так, именно так, – назидательно говорил генерал, – учитесь у старших, дорогой мой Циммер. Мне потери среди стрелков ни к чему.

После того как резерв в виде рот Лабу и ещё одной роты неплохих солдат был выделен и оставлен в распоряжении полковников Брюнхвальда и Рене, остальные части были распределены по разным участкам. Едва они разошлись по своим направлениям, как снова по утреннему морозу пришли арбалетчики еретиков. Но теперь из-за простого, казалось бы, укрепления, из-за плетня у подножия холма действовали они совсем не так нагло и развязано, как прежде.

Пусть аркебузные пули и не были так точны, как арбалетные болты, но они всё-таки иной раз и достигали цели, даже если цель и пряталась за большой и красивой павезой. А уж мушкетную пулю ни щит, ни бригантина не останавливали. Если мушкетёр попадал в цель – всё, зови лекаря. И это в лучшем случае.

А пока у арбалетчиков со стрелками завязалось дело, в поле уже выстроилась мощная баталия.

– Интересно, какова она в глубину? – прикидывал Дорфус.

– Думаю, двенадцать, но не меньше десяти рядов, – отвечал ему генерал.

«Три сотни людей во фронте, больше десяти рядов».

Да, в этой главной части войска еретиков было не менее трёх тысяч солдат. Но Волкова, как и других, удивляло столь мощное построение: неужели они двинут всю баталию вперёд? Но как они собираются преодолеть ров, колья и рогатки?

– У них не будет столько фашин, чтобы идти таким фронтом, – заметил Брюнхвальд. – Они перестроятся в колонну.

– Или в две, – заметил генерал.

Глава 18

Вскоре в поле стали из села выходить люди, множество людей, в основном это были солдаты, но они были без оружия и доспехов, с ними шли сапёры, и все эти люди стали рубить все деревья и кусты, что были вокруг, связывая нарубленное в тугие пучки.

– О-о, – Карл Брюнхвальд махнул рукой, – это надолго. Может, сегодня и не начнут даже.

– И то верно, – соглашался с ним Рене, – я думал, что у этого ихнего знаменитого ван дер Пильса организация дела получше будет.

Генерал смотрел на всё это и не понимал: неужели это и вправду знаменитый ван дер Пильс? Неужели он так глупо организовал сегодняшний бой?

«Да нет же, быть такого не может! Выгнать в поле три тысячи солдат, чтобы те просто мерзли в строю, пока арбалетчики перестреливаются со стрелками, а сапёры и свободные солдаты рубят ветки для фашин?».

Что-то во всём этом было не так. И, как в подтверждение этих его сомнений, прибежал гонец от капитана Циммера:

– Господин, из села валят еретики, без строя идут, зато много, капитан говорит, шесть сотен, а ещё арбалетчиков двести человек. Ломают рогатки, наскакивают…

– Коня, – распорядился Волков.

Он приехал на юг лагеря, где как раз разгоралась схватка. Барон думал, что капитан преувеличивает количество атакующих, но ошибался. Отряды еретиков по тридцать и по пятьдесят человек запросто перебирались через неглубокий ров и, вылезая из него, начинали ломать рогатки. Циммер, разумно построив своих людей в три линии, подходил ко рву и отгонял их, но при этом находился под непрестанным ливнем из арбалетных болтов; приданные капитану стрелки не боролись с арбалетчиками, так как те были рассыпаны, а вот по группам вражеской пехоты аркебузиры били, и с обычным для них успехом. Одна из крупных групп врага в шестьдесят пехотинцев во главе с ретивым сержантом даже попыталась прогнуть строй Циммера, развела нечастые его пики и пустила в дело молотки и алебарды, но появление генерала со знаменем, с другими офицерами и двумя десятками охраны охладило пыл храбрецов. И те снова скатились в ров и отошли к своим, на отходе потеряв двух людей.

Страшного ничего тут не было, обычная возня, вполне себе бессмысленная, если не считать того, что она сильно выматывала защищающихся, и генерал просил Брюнхвальда дать Циммеру в помощь одну из резервных рот. На всякий случай.

Он даже не успел вернуться, как от капитан Геберниха, что был у северного холма, прибежал гонец.

– Господин, на севере тысяча еретиков подошла ко рву, что за палисадами, и зарывает его.

Пришлось ехать туда, а там оказалось всё, как и рассказал гонец. У капитана Геберниха, что прикрывал северный участок северного холма, совсем не было стрелков; пользуясь этим, сапёры под прикрытием крепкой колонны пехоты безбожников, выбрав хорошее место, запросто подходили ко рву и, ничего не боясь, со сноровкой начинали закапывать его.

Волков почувствовал, как удавка преимущества в людях легла ему на шею. Нет, не так был прост ван дер Пильс, как считали его офицеры. Начинает готовить дело с трёх концов. Маршал растягивал по всему периметру обороны силы Волкова, которые были во много раз меньше сил атакующих. И ещё он понял, что сегодня штурма не будет, так как всё, что сейчас происходит, – всего лишь подготовка к нему. Подготовка к завтрашнему делу.

– Фон Готт, – говорит генерал, – скачите к полковнику Рохе, пусть даст стрелков сюда, на север. Чтобы они постреляли в этих наглых ублюдков. Скажите, что арбалетчиков тут нет, пусть пришлёт хотя бы пару десятков. Того будет достаточно.

Как он и ожидал, никакого штурма в этот день не последовало. А всё самое неприятное происходило у капитана Циммера возле села. Там случились и самые значительные потери за весь день. Роты Циммера потеряли два десятка людей, и стрелки потеряли ещё шестерых. Конечно, аркебузиры брали мушкеты выбывших. И количество мушкетёров не уменьшилось, хотя стрелков и стало меньше. И всё это из-за проклятущих арбалетчиков.

– Чтобы к утру за рогатками стояли плетни для стрелков, да и для ваших людей также, – выговаривал генерал молодому капитану, когда тот пришёл для доклада. – Ещё и настоящего дела не было, а людей мы потеряли почти сотню. И большая часть потеряна там, у вас.

Большая баталия врагов за дорогой так вперёд и не пошла. Ещё до обеда