— А на севере? — спросила Вера.

— На севере бардак, — махнул рукой министр, — там князь может жениться хоть на бывшей рабыне, если готов потерпеть дружеские подтрунивания семьи. А если она красива и они явно друг друга любят, то никто вообще слова поперёк не скажет.

Он замолчал, Вера пила чай и бросала осторожные взгляды на глубоко задумавшегося министра, пытаясь понять, почему его так явно раздражают северские традиции. В камине трещал поленьями огонь, переменчивые блики качали тени на лице господина министра, его взгляд становился всё более мрачным.

— Расскажите про своего друга, — попросила Вера, — который случайно влюбился в жену. Как можно случайно влюбиться в жену?

— Проклял, наверное, кто-то, — фыркнул министр. Отпил чая, бросил на Веронику полушутливый взгляд, — никому ни слова, он с меня всю кровь по капле выцедит, если узнает, что я кому-то проболтался. И это не фигура речи, я серьёзно.

— Услышала и забыла, — серьёзно кивнула Вера. — Ну?

— Он женился по договорённости, так все делают, — начал министр. — Ей было двенадцать лет, — он увидел округлившиеся глаза Веры и качнул головой, — это нормально, в Империи свадьба и консумация могут быть разнесены во времени на несколько лет, так почти всегда происходит. В день свадьбы он видел её второй раз в жизни и на следующий день уехал руководить строительством шахт, которые ему достались как приданое по контракту. Там было много работы и он задержался больше чем на четыре года, но потом появились дела дома и пришлось вернуться. Он средний сын правителя и живёт во дворце, дворец по размерам как небольшой город, там много строений, парков, искусственных водоёмов, мостов и беседок, там с непривычки заблудиться можно. И он гулял в одном из садов и встретил девушку, которая тоже гуляла одна. А это для аристократки позор, если её кто-то увидит без сопровождения. Благородная женщина всю жизнь везде ходит со свитой и никогда не остаётся одна, только в своей комнате, и то служанки ждут у двери и прислушиваются, вдруг госпожа позовёт.

Он замолчал, отпил чая, посмотрел на заинтригованную Веру, улыбнулся:

— Он её не узнал, — помолчал, хищно улыбнулся, — но рассмотреть успел, и решить всё для себя тоже успел. Понял, что она из благородных, по костюму, но дело в том, что во дворце правителя живёт очень много людей, она могла быть просто чьей-то родственницей, приехавшей в гости за компанию, он на тот момент только приехал и был не в курсе, кто у них гостит. А в такой ситуации, когда мужчина застаёт девушку гуляющей в одиночестве… — он замолчал, хитро прищурился, глядя в огонь, — это очень неловкая ситуация, как поймать на воровстве или на чём-то неприличном. Он мог требовать за молчание что угодно, — министр увидел заинтересованную улыбочку Вероники и рассмеялся: — В разумных пределах! Но вообще многое, деньги, украшения, какую-то деталь одежды, прядь волос, имя, адрес… максимум поцелуй, это верхний предел. Но если мужчина — истинный джентльмен, воспитанный на идеалах великодушия и щедрости, он может сделать вид, что не заметил её, и позволить ей уйти, это рыцарский поступок.

Он улыбнулся откровенно ехидно, помолчал, как специально дразня Веру, она прикусила губу:

— И что он решил?

— Он дал ей время понервничать, — протянул министр, — а потом, когда она окончательно смутилась, отвернулся и сделал вид, что даёт ей уйти. Там одна дорожка и ей нужно было пройти мимо него, — он опять замолчал, отпил чая, стал придирчиво выбирать персик. Вере хотелось его треснуть, она видела его довольную улыбочку и стискивала зубы от весёлой злости. Министр выбрал самый большой кусочек и посмотрел на него, как на произведение искусства, потом бросил на Веру довольный, злорадный взгляд, на который она ответила напряжённой понимающей улыбкой.

«Любите же вы дразнить, господин министр.»

Прочитала в его глазах ехидное: «о, да, люблю» и тихо рассмеялась, отпила чая и вздохнула:

— Он дал ей уйти?

— Как бы не так! — фыркнул министр, — она ему слишком понравилась, чтобы просто так дать ей уйти. Когда она проходила мимо, он её поймал и поцеловал, потом отпустил и ушёл довольный. Он повеселился, она убежала в слезах, для благородной девушки, к которой никогда не прикасался мужчина, это шок и катастрофа, что какой-то незнакомец такое сделал.

Когда пришёл к себе, он немного успокоился и пожалел о своём поведении, решил завтра выяснить, кто эта девушка, и извиниться.

Вера фыркнула:

— Вы не родственники?

Министр бросил на неё шутливо-укоризненный взгляд, она рассмеялась, взяла себе персик. Он скорчил рожицу:

— Почти все аристократы в Империи — родственники, в той или иной степени. Но нет, мы не родственники, даже не дальние.

— Значит, это национальный менталитет, — хихикнула Вера.

— Или просто все влюблённые мужчины ведут себя одинаково глупо, — тем же тоном фыркнул министр, заставив Веру вспыхнуть и отвести глаза. Он допил чай и поставил чашку, — вы слушать будете или диссертацию по психологии писать?

— Буду слушать, — пробормотала Вера, утыкаясь в чашку.

— Ну вот, — вздохнул министр, — к утру он уже чувствовал себя ужасно и хотел побыстрее её найти. Но, так как вчера приехал поздно, с утра должен был официально поприветствовать отца и членов семьи, его пригласили на завтрак. А на завтраке он увидел эту девушку, которую ему представили как его жену. Он до сих пор не знает, узнала ли она его тогда в парке или была так же удивлена, как и он.

— Он не спросил?

— Ни в коем случае! — округлил глаза министр. — Говорить своей жене о том, что она мало того, что гуляла одна, так ещё и целовалась с кем-то по тёмным закоулкам — реальный шанс довести её до самоубийства из-за стыда и чувства вины, так что извиниться за своё поведение он тоже не может.

— А прикинуться, что он её узнал?

— Ещё хуже, — качнул головой министр, — если он её узнал, то должен был проводить в покои и наказать за легкомысленное поведение, это его долг как мужа. И уж точно не должен был подшучивать над ней или целовать, к жене до консумации относятся как к очень почётному гостю, а после — как к члену семьи, но даже после никаких вольностей быть не должно, супруги обращаются друг к другу крайне уважительно, проводят вместе минут десять в день, иногда вместе едят или решают какие-то семейные вопросы. Максимум, что они могут себе позволить — это коснуться руки или плеча, тогда слуги отворачиваются и делают вид, что не видят, а по всему дворцу идут слухи, что у господ очень тёплые отношения.

— Жесть какая, — поражённо выдохнула Вера, — их хоть в спальне одних оставляют?

— Да, — невесело усмехнулся министр, — но там бумажные стены и всё слышно, а толпа слуг ждёт за дверью, чтобы проводить потом каждого в свои покои.

— В смысле «потом»? — округлила глаза Вера. — Они что, не спят вместе?

— Конечно, нет. — Министр чуть смущённо отвернулся, Вера прикусила губу и прошептала: