Отвага, которую придало мне занятие с Зелле, с каждым мигом убывает – ее тем меньше, чем мы ближе к Королю. Наконец Лилл на прощание желает мне удачи, и я поднимаюсь в паланкин. Возницы, демоны-антилопы, быстрым шагом проходят по погружающемуся в сумерки дворцу и вносят паланкин в Королевский Двор. Ряды охраны, окружающие королевские покои, внушают мне такой же страх, как и в первый раз. Это сплошные доспехи, блеск оружия, острые рога. Войдя, я оказываюсь в комнате, предназначенной для ритуала очищения, на первом этаже. Меня кольцом окружают имперские шаманы, они поют молитвы, и дым благовоний из их курильниц опутывает мое тело струями, похожими на петли веревок.

К тому времени, когда я оказываюсь в покоях Короля, моя паника достигает апогея и ощущается как физическая боль. Все внутри меня кричит – беги, спасайся! Скорее! Но я вспоминаю об угрозе генерала Ю, о напоминании Майны, что наши действия влияют не только на нас, но и на наших родных.

Я должна отвести угрозу от папы и Тянь, должна думать об их безопасности. К тому же мне, возможно, удастся выведать у Короля что-нибудь о судьбе мамы.

Мой эскорт в королевские покои возглавляет демоница – белая лиса, которую я сразу узнаю. Она – одна из охранников, бывших рядом с Королем в Ночь Снятия Покровов. Должно быть, она из числа его личных телохранителей. Ее без оговорок можно назвать красивой – с большими миндалевидными лисьими глазами, густыми ресницами, стройной фигурой, в которой безупречно сочетается человеческая и животная грация. Кожа ее покрыта гладкой шерстью цвета свежего снега.

Мы останавливаемся у высоких дверей из черного дерева, древних на вид. Двери идеально врезаны в массивную каменную арку. Лисица стучит в двери костяшками пальцев, и через несколько секунд они открываются. За ними виден длинный темный коридор, в конце которого мерцает теплый свет.

Лиса оглядывается на меня.

– Ступай, Король ждет тебя.

У нее высокий ледяной голос, в котором явственно звучит презрение. Очевидно, ей противен сам факт, что ее драгоценный Король снисходит до девушек из Бумажной касты.

Я смотрю в коридор перед собой. Мне ужасно не хочется входить.

Лиса шипит сквозь стиснутые зубы:

– Ты что, раньше никогда не видела двери? Хотя да, конечно. Я забыла, что ты из Сяньцзо. Вы, деревенские кееда, очевидно, не можете позволить себе поставить двери в своих хижинах. – Она хватает меня за плечи и шепчет мне в ухо так, чтобы никто другой не мог расслышать: – Жалкая шлюха.

С этими словами она толкает меня вперед, в туннель.

Я моргаю, когда за мой захлопывается дверь. В коридоре совершенно темно и отвратительно жарко. Я ковыляю вперед, на красноватый свет в конце туннеля, потом ускоряю шаг – и наконец оказываюсь в просторном покое с высокими сводами. Красный свет, как выяснилось, исходит от множества свечей, канделябры с которыми стоят повсюду и даже подвешены в воздухе. От них исходит душное тепло и одуряющий сладкий аромат, от которого меня тут же начинает мутить. А в центре зала на золотом троне в ожидании сидит он.

Король.

Он одет в традиционные черно-золотые одежды, но сейчас его туника не застегнута на груди, так что я вижу коричнево-золотистую шерсть у него на груди и рельефные мускулы. Меня снова поражает, насколько его тело похоже на человеческое, и я вспоминаю слова Зелле о том, как мало на самом деле разницы между нашими кастами. Но потом мои глаза опускаются ниже, к мускулистым лодыжкам, которые оканчиваются серыми копытами, и я словно слышу тяжелый стук копыт десять лет назад, в тот день, когда демоны явились в нашу деревню.

Я падаю на колени.

– Бо… богоподобный Властелин, – выговариваю я, ненавидя себя за то, как жалко дрожит мой голос.

– Спокойнее, спокойнее, Леи-чжи, – говорит он мягко. – Не обязательно соблюдать все эти формальности сейчас, когда нас здесь только двое. – Его голос звучит почти ласково, но я слышу в нем скрытый приказ. Я поднимаюсь с колен, и он жестом подзывает меня к себе, указывая на столик возле трона. – Посмотри, наш главный повар приготовил нам с тобой ужин. Я потратил время на то, чтобы разузнать, какие блюда ты предпочитаешь. – Он улыбается. – У нас с тобой есть кое-что общее – я тоже обожаю засахаренный миндаль.

Стол заставлен лакомствами. Тут и маринованный угорь в желе под соусом даши, и блинчики с кимчи, и пальмовые плоды в вине, и жареные сырные шарики хоа с сиропом и кокосовой стружкой. В центре стола – стеклянный кувшин с саке и две чашечки. Но, хотя еда выглядит изысканной, меня мутит даже от запаха – все из-за отвратительных благовоний, клубящихся в воздухе.

Низко опустив голову, я сажусь на колени на шелковую подушку напротив Короля.

– Я безмерно польщена вашей заботой, Богоподобный Властелин, – шепчу я. Он громко хлопает ладонью по подлокотнику трона.

– Ты забыла, что я только что сказал? – голос его гулко раскатывается под сводами, как будто меня окружает десяток Королей, и я сжимаюсь от страха. – Все вы, девушки, одинаковы. «Богоподобный Властелин, Богоподобный Властелин». Это утомляет. Иногда я думаю, что все эти правила этикета придуманы с единственной целью – меня утомлять. – Он наклоняется вперед, сверля меня ярко-голубыми глазами, в золоченых кончиках рогов отражается свет свечей. – Ты знаешь, почему мой предок, первый Король-Демон из Хана, учредил этот титул – «Богоподобный Властелин»?

Я качаю головой.

Король откидывается на спинку трона.

– Понимаешь, другие вожди и предводители кланов остаются в истории под обычными именами, под именем своего рода, чью власть они унаследовали. Это легкий путь к славе, к уважению народа. Однако же это означает, что кто угодно может создать себе великое имя. После своей победоносной Ночной Войны Король-Бык решил полностью поменять эту традицию – вместе со своим именем. Для него это был важный символ, способ навсегда сменить свой статус. Теперь и он, и его потомки стали из обычных смертных всемогущими Королями-Демонами, равными богам, – губы его уродливо кривятся. – Но скажи мне, Леи-чжи, что проку быть богом, о котором его собственный народ ничего не знает? – Он громко фыркает. – Поклоняться такому богу – все равно, что поклоняться призраку.

Я пытаюсь улыбнуться. Ах, как было бы прекрасно, будь ты и правда призраком, в отчаянии думаю я.

– А знаешь ли ты, – продолжает он, – что сыновья королей до восшествия на престол именуются всего лишь по очередности рождения? До того, как я унаследовал власть от моего отца, я звался Третьим Сыном. Третьим сыном! – он снова ударяет по подлокотникам, и звук удара раскатывается по залу, как раскат грома. – Это все равно, что называться «третьим по качеству»!

Тон его слегка смягчается, и я слышу в его голосе странные нотки, некоторый надлом, и кроме гнева – тень еще какого-то чувства. Сожаления? Страха?

Прежде, чем я успеваю дать этому чувству определение, Король вновь растягивает рот в широкой неискренней улыбке.