— Оно, конечно, вовсе не обязательно, что тебе придётся кого-то на своей шее носить, а с другой стороны — мало ли, как оно может повернуться. Твоему отцу — и то порой приходится перед важными людьми голову склонять и на своей спине их таскать. Да и вообще, для общего развития тебе будет полезно. Так что пошёл, родной, пошёл, — с отеческой лаской приговаривал Микаэро, пришпоривая своего ученика пятками…

* * *

Наконец, настал долгожданный день. Как и полагалось по этикету, Уталак лежал на песчаной площадке в истинном облике. Рядом обретались Микаэро и Ланире, но уже в облике человеческом. Дитриха на приветственную церемонию не пустили, хотя он и очень просился.

— Не положено, сынок, — ласково обняв сына, сказала Ланире, — хоть и не секрет твоё существование для других драконов, всё же стоит следовать традициям. Первый раз ты их увидишь вечером, на приёме. Так заведено. Зато провожать их тебе будет дозволено, это я могу обещать.

И вот Дитрих расхаживал по своей комнате, не в силах унять волнение. Уже через несколько часов его увидят другие драконы. И что они о нём подумают? Не решат ли, что он слишком маленький, не станут ли над ним смеяться? Не будут ли говорить, что он неестественно быстро растёт, и что он…

В этот момент к лицу Дитриха прилила кровь, а руки сами собой сжались в кулаки. Однажды после тренировки, которая закончилась раньше обычного, Дитрих решил сделать пару кругов над островом. И, пролетая мимо казарм, он случайно услышал, как один стражник говорил другому, что, мол, неспроста юный принц так быстро всему учится, и не вышло ли так, что госпожа Ланире согрешила с кем-то, и Дитрих вовсе не сын Уталака. Не помня себя от гнева, он спикировал на переговаривающихся стражей и, превратившись в человека, бросился на них. И как бы ни был хорош принц, он всё же был один, а стражей двое. Они утихомирили принца, умудрившись практически не причинить ему вреда. Но, к сожалению, было поздно. Потому что во время срыва Дитрих с такой силой полыхнул Лазурью и Пурпуром, что уже через две минуты к ним примчался Уталак с другого конца острова.

— Что случилось? — спокойно спросил он. И, увидев прыгающую челюсть и полные боли и унижения глаза сына, со смертельным спокойствием повернулся к стражникам, которые были ни живы, ни мертвы.

— Всё, что вы сказали за последние десять минут, повторить. Слово в слово. Святой белый дракон упаси вас солгать — живьём шкуры спущу.

Как стражники ни силились скрыть свои грязные сплетни, Хозяин Сиреневого замка всё же добился своего. И, выслушав объяснения, даже не попытался их ударить. Он просто отвернулся и коротко сказал:

— Вон отсюда. Вы изгнаны с моих земель навсегда. Ни здесь, ни в Стигиане у вас больше нет дома. Убирайтесь!

У двоих молодых стражей слёзы навернулись на глаза. Ещё бы, пройти столько испытаний, получить благоволение Хозяина и допуск на его остров… и теперь так бесславно всё испортить. Как они ни каялись и не просили прощения, Уталак был неумолим. Но когда, казалось, надежды почти нет, и двое драконов потеряли свой дом навеки, за них вступился… сам принц Дитрих.

— Отец, — тихо шепнул он, взяв Уталака за руку.

— Ты хочешь для них помилования? — не поверил своим ушам Уталак, — они оскорбили всё наше семейство наихудшим из всех возможных способов образом. Как ты можешь быть настолько…

И застыл. В синих глазах принца неведомым образом сплелись страдание и сострадание. Это было взгляд того, кто не станет наносить боль в ответ, если ему сделали больно. Сквозь юность и наивность на мгновение промелькнули мудрость и всепрощение. И в этот самый миг Уталак поверил, что перед ним действительно будущий Хозяин Цветов. Тот, перед кем склонится каждый дракон этого мира, вверяя свою судьбу в его руки…

— Хотя бы не прогоняй навсегда, — прошептал принц. Уталак задумался. Такая мысль была куда более здравой. Постепенно первый гнев схлынул, и Уталак заставил себя успокоиться и посмотреть на ситуацию более трезвыми глазами. Эти молодые, разумеется, не в курсе того, кто такой на самом деле принц Дитрих. Немногие старые стражники, как и приказал Мефамио, держали рот на замке. Молодые же, движимые любопытством, часто забывают, где находится грань приличий. Но всё же существуют неприкосновенные вещи, за которые неизбежно должно наступать наказание. Он снова взглянул на стражников, которые пали ниц перед ним и принцем.

— Десять лет изгнания, — процедил Хозяин Сиреневого замка, — после этого можете возвращаться в Стигиан и заниматься тем, чем захотите. Служить здесь вы, разумеется, больше не будете.

Вскочив, драконы пробормотали слова благодарности и бросились в казарму, забрать свои вещи. Меньше, чем через пять минут два фиолетовых дракона стремительно покинули Сиреневый остров.

— Что случилось, отец? — удивлённо спросил вышедший следом из казарм Мефамио, — чем тебе не угодили эти драконы? Перспективные, горячие, готовые нести службу. Ты же сам их одобрил.

— Иди к себе, принц, — Уталак на мгновение обнял Дитриха и прижал его лоб к своей груди, — не огорчайся из-за этой лжи. Помни: всегда будут те, кто станет завидовать твоему положению, твоим способностям, твоей скорости обучения… Важно просто не обращать на таких внимания и идти дальше. И помнить о тех, кто всегда будет тебя поддерживать. С тобой же, Мефамио, — зловеще сказал Хозяин Сиреневого замка, поворачиваясь к старшему сыну, — у нас будет серьёзный разговор.

И всё же после этой интермедии на душе у Дитриха было неспокойно. И дело было даже не в том, что после этого случая стражники стали за милю обходить Дитриха. Просто принц знал, как раньше наказывали стражников за провинности, как за молодняк всегда заступались Микаэро и Мефамио… И, увы, подобная степень наказания говорит лишь о том, что Уталаку действительно есть что скрывать…

Тем временем в Сиреневый замок прибыли первые гости. Сегодня это оказался Пурпурный клан. Как всегда, чётким строем летевшие драконы так же синхронно опустились вниз и склонили голову перед Уталаком в знак приветствия. Уталак с уважением глядел на Пурпурных драконов. Они всегда были самыми деятельными по своей природе. Именно они в большей степени помогли Янтарному клану остановить Убийцу драконов, хотя и заплатили за это огромную цену. Именно они первыми вышли на официальный контакт с прочими расами, открыв военную академию, двери которой были открыты для всех желающих учиться. И особенно внимательно Уталак смотрел на младшего пурпурного дракона, Фэйтона. Как и Меридия, он сочетал в себе Золото и Серебро. И это означало, что враждебный Цвет для него лишь Пурпур. Да только вот Пурпур в то же время Цвет его рода, а это значит, что Фэйтон, как и супруга Геярра с Золотом и Изумрудом, не чувствует боли Цветов. На худой конец в качестве исполнителя пророчества планировали именно его. Пока не появился Дитрих. Уталак до сих пор не рассказал им, насколько Дитрих сбалансирован. А это значит, что на время праздника ему есть о чём поговорить с другими Хозяевами.

Пурпурные тем временем приняли вторые ипостаси и выстроились в очередь, чтобы обнять Уталака. Что самое интересное, за долгие годы эта неофициальная часть ритуала не наскучила ни самому Уталаку, ни кому-либо из прочих драконов.