«Инициативные все, блин», – поморщился Калугин, но вслух сказал:

– Кресло мне дайте. И попить чего-нибудь. Лучше чаю. Нехорошо мне…

Вокруг засуетились, и вскоре он уже сидел в мягком админском кресле со специальной подставкой для ног (Где только взяли? У шефа и то хуже…) и пил крепкий, очень сладкий чай. Мигренная метель неторопливо оседала в голове, вызывая легкую дрожь.

«Сосуды хреновые, – лениво подумал Калугин, чувствуя холод в ногах. – Курить надо бросать, к черту. Надо бросать курить…»

– Владимир Дмитриевич! Владимир Дмитриевич! – Кто-то осторожно тряс его за плечо. – У нас есть результат…

«Заснул! – мелькнула паническая мысль. А затем сразу же за ней: – Результат!»

– Что?!

– Вот, смотрите, – Иванов указывал на огромный секционный монитор, висящий на стене. – Получилось! Смотрите…

В небольшой комнате ощутимо пахло кровью. Этот запах ощущался во всем – в напряженных спинах, в резких движениях, в нервном танце пальцев и кнопок. В каждом звуке… Кровь. Близость добычи.

На мониторе мигала маленькая точечка.

Адрес.

– Опергруппа на выход! – прошептал Калугин.

Лишь тихий шепот.

И вот уже грохочут ботинки. Щелкают автоматы. Шелестит камуфляж.

«Неужели получится? Вот так сразу?! Вот так просто?! – удивленно спрашивал самого себя Калугин, засовывая табельный пистолет в кобуру под пиджаком. Внизу уже ждала машина. – Неужели получится?!»

Дверной звонок прозвучал неожиданно резко.

Михалыч, задремавший было в кресле, вздрогнул. Роман с Гришей даже не пошевелились. Их глаза будто прикипели к экрану, пальцы так и порхали над клавишами.

– Кого бы это?… – Михалыч посмотрел на часы, прислушался к происходящему в спальне. – Вроде рано еще… И часа не прошло.

Звонок повторился.

Михалыч тяжело поднялся. Пошевелил затекшими плечами.

Полумрак комнаты разгонял только мерцающий свет монитора.

В дверь снова позвонили.

– Да елки-палки. Иду я, иду… Как на пожар, в самом деле.

Подойдя к двери, он остановился. Неясное чувство тревоги шевельнулось в груди.

– Ну, прям как под Ферганой… – Он открыл шкаф, накинул странного вида безрукавку, включил свет.

Звонок.

Михалыч взялся за ключ.

– Кто там?

– Мы от Ильи Федоровича! Откройте, пожалуйста.

– От Илюши?! – воскликнул Михалыч, повернул, было, ключ, но остановился. Запахнул безрукавку, сухо треснула «ткань-липучка». – Сейчас, сейчас… От Илюши…

Он сделал несколько шагов назад.

В дверь сразу же нетерпеливо зазвонили.

– Ребята, – Михалыч вполголоса позвал программистов, щелкая выключателем и зажигая люстру. – Ребята, закругляйтесь, на фиг. Нехорошие предчувствия у меня.

– Момент.

– Нет у нас момента! Живо!

Звонок. Злой, торопливый.

Гриша захлопнул ноутбук. Блютус протестующе пискнул и оборвал соединение.

– Серегу вытаскивайте.

Роман кинулся по коридору в спальню.

– Серега!!

– Иду, иду, – крикнул Михалыч. – Иду!

Гриша лихорадочно упаковывал компьютер, сворачивая провода, бросая какие-то коробочки в сумку, не отключая. Происходящее более всего напоминало фильм про шпионов. Сцену «Провальная явка».

Михалыч провел рукой по волосам. Подошел к двери.

– От Илюши, значит.

Ключ повернулся с тихим щелчком.

Дверь закрывалась еще на небольшую защелочку, которую поставила жена. Михалыч часто над нею за это иронизировал, рассказывая известный анекдот: «Сара, закрыла ли ты дверь на замок? Да? А на засов? Да? А на крючочек? Да? А на маленькую защелочку? Нет! Вот так весь дом вынесут!»

Больше он над женой никогда не смеялся. Потому что именно маленькая защелочка позволила ему отпрыгнуть, когда что-то тяжелое с размахом ударилось в дверь.

– Еп! – крикнул кто-то на лестнице. – Плечо! Сука!

Второй удар, последовавший почти сразу за первым, распахнул дверь, выдрав с корнем из косяка крепление защелки. В коридор влетел плотный, здоровенный мужик в черной куртке, не рассчитал, споткнулся и рухнул на пол, прямо к ногам Михалыча.

– Добро пожаловать! – выдохнул тот, вгоняя ребро ладони куда-то в основание черепа здоровяка.

На самом деле защелка сработала дважды. Размышлять об этом у Михалыча не было времени, но тот второй, что шел следом за первым, уже лежащим бессильной тушей на полу, не был достаточно быстр, чтобы воспользоваться преимуществом. Ему мешало расшибленное о дверь плечо.

Михалыч успел подняться, увернуться от удара битой наискосок и швырнуть в нападавшего какой-то сумкой.

В дверь лезли злые, толстомордые мужики.

Михалыч отступал, давая им войти, чтобы в узком помещении не было возможности применить огнестрел.

– Посторонись! – Из дальнего конца коридора неслись Роман с Сергеем, подняв на плечи, как таранное бревно, массивную деревянную скамейку. Сергей при этом был еще и голый, буквально только-только сорванный с девушки, а потому злой, как черт. Сюра добавлял эрегированный член.

«Ну прям комедия о Лисистрате…» – подумал Михалыч и даже успел удивиться нелепому этому сравнению, прежде чем скамейка влетела в грудь амбалу с битой.

В следующий момент в области живота у него будто бы взорвалась бомба. Перед глазами потемнело.

Михалыч согнулся, понимая, что следующий удар, скорее всего, вышибет из него дух окончательно. Толкнулся ногами, стараясь упасть на бок, чтобы уйти от предполагаемого и вполне логичного удара коленом в голову.

Удалось.

Рома подхватил биту.

– Оттащи его!

Сергей вцепился полковнику в ноги и поволок туда, где истошно визжали девчонки.

– Отвали, суки! Я псих! – Рома размахивал битой, словно умалишенный, после каждого взмаха делая полшага назад. Он старался держать нападающих на длинной дистанции, чтобы исключить рывок во внутреннюю зону, делающий новоприобретенное оружие бессмысленным.

– Пистолет, – хрипел Михалыч. – Пистолет в тумбочке! Возьми пистолет!

Сергей кинулся в спальню.

Страшно было еще и то, что нападавшие, кроме самого первого крика на лестнице, не произнесли ни звука. Здоровые, как кабаны, они молча наступали на бешено вопящего Романа, чуть приседая, стараясь проникнуть за границу, очерченную блестящей головой бейсбольной биты. До того момента, как один из них пойдет «на убой», пожертвовав собой и приняв на себя первый и единственный удар, оставались считаные секунды.