Помимо всего двух разговоров по телефону с Маркхэмом, состоявшихся после того, как она сама позвонила ему, чтобы поделиться своими мыслями о возможном значении фразы «спящие в камне», Кэти беседовала со специальным агентом Рейчел Салливан. Это произошло утром, на следующий день после того, как она перебралась к Джанет. Салливан предложила ей сделать официальное заявление для «Ассошиэйтед пресс», сказав, что не может ничего добавить к тому, что тела Томми Кэмпбелла и Майкла Винека действительно были установлены в позах «Вакха» Микеланджело. Сотрудница бюро также посоветовала избегать любых интервью. Во-первых, это могло помешать ходу расследования, во-вторых, информация о посвящении на основании скульптуры вообще не должна была стать достоянием гласности. Кэти послушалась ее совета, и уже к пятнице первой недели количество сообщений в ящике электронной почты сократилось до нуля.

Теперь, когда худшее, похоже, осталось позади, на следующий день после развода со Стивом Роджерсом, ясным майским утром, нашептывающим о приближении лета, первого за последние двенадцать лет, которое ей предстояло встретить свободной женщиной, Кэти ждала на крыльце дома Поулков, окутанная туманом страха и возбуждения. Да, сейчас, когда семестр закончился, а Роджерс навсегда покинул ее жизнь, пустоту, которая должна была бы образоваться с началом новой жизни, заполнили до отказа постоянные мысли о двух людях: Микеланджело-убийце и Сэме Маркхэме. То, что оба так неразрывно переплелись между собой, для Кэти Хильдебрант было одновременно благословением и проклятием. Она не могла выбросить из головы образы «Вакха», наполненные ужасом сознания того, что именно ее книга вдохновила убийцу на это ужасное преступление. Но в качестве подарка эти же самые мысли приносили с собой присутствие Сэма, далекое, но в то же время близкое, помогавшее Кэти пережить долгие одинокие ночи в темноте гостевой спальни Поулков.

— Рад снова видеть вас, — сказал сотрудник ФБР, когда Хильди забралась к нему в джип.

Она улыбнулась, а остатки грез, пережитых на крыльце, заставили ее покраснеть.

— Я так понимаю, вы пока что держитесь? — продолжал Маркхэм.

— Да, пожалуй. А как дела у вас?

— Сейчас вкратце расскажу. — Сэм тронулся.

Кэти он показался бодрым, куда более расслабленным, чем во время возвращения из Уотч-Хилла, когда ее застало врасплох смущение, внезапно охватившее его. Но сегодня Кэти сразу же почувствовала, что Сэм Маркхэм искренне рад ее видеть. Снова оказавшись в его присутствии, она сама вдруг прониклась бурлящим чувством признательности и вины при мысли о том, какие обстоятельства и человек свели их вместе.

— Да, кстати, прошу прощения за опоздание, — добавил Маркхэм. — Но мне нужно было захватить в отделении Провиденса кое-какие документы, и я там застрял.

— Возможно, это и к лучшему. Сейчас час пик остался позади.

— Да, за эти недели я уже успел познакомиться с вашими дорогами.

— Так где же вы сейчас работаете, Сэм? Я думала, вас перевели в Бостон.

— Совершенно верно. Бостонское управление регулирует деятельность ФБР в Массачусетсе, Род-Айленде, Мэне и Нью-Гемпшире, но в каждом штате у нас также есть маленькие дочерние структуры. Они называются местными отделениями. Одно такое находится в Провиденсе, и там мне выделили отдельный кабинет с компьютером, чтобы я находился ближе к месту событий. В случае чего это позволит быстрее добраться в нужную точку. Однако я по-прежнему отчитываюсь перед Биллом Берреллом, главой бостонского управления, вот мне всю неделю и пришлось разъезжать туда и обратно, чтобы присутствовать на совещаниях, изучать улики.

— Понятно.

— Бостонское управление находится в самом центре города, там гораздо больше технических средств, чем здесь, в Провиденсе. Этого требует характер нашей деятельности — от коррупции и организованной преступности до мошенничества и контрразведки. Беррелла назначили руководителем прошлой осенью, кроме того, ему поручено перестроить работу отдела преступлений, связанных с насилием. Меня прислали сюда из Квантико, чтобы я провел семинар о новейших криминалистических методиках и технологиях, разработанных в Национальном центре анализа насильственных преступлений.

— Так, значит, вот где обитают все эти мозговеды, составляющие психологический портрет преступника?

— На самом деле ничего этого нет. В ФБР отсутствует должность составителя психологического портрета преступников. Это лишь термин, сложившийся в массовом сознании.

— Прошу меня простить. Боюсь, всему виной телевизор.

— Нет-нет, ничего страшного, — улыбнулся Маркхэм. — Это лишь одно из многих заблуждений относительно бюро. Как правило, процедурой, получившей название «составление психологического портрета преступника», занимаются такие старшие агенты, как я в НЦАПН в Квантико. Так что я по чистой случайности оказался поблизости, когда наш Микеланджело-убийца так эффектно явил себя широкой публике.

— Вот уж точно. Он нанес нам удар прямо в солнечное сплетение. Всей стране. Теперь нельзя включить телевизор или войти в Интернет без того, чтобы не увидеть фотографию «Вакха». Я не могу уже смотреть на нее, не представляя себе Томми Кэмпбелла и этого бедного мальчика. Означает ли это, Сэм, что Микеланджело-убийца добился желаемого результата? Неужели он в определенном смысле одержал победу?

— В том, чтобы обратить внимание людей на творчество Микеланджело? Я бы сказал, да, одержал.

Кэти молчала, погруженная в раздумья. Тем временем Сэм Маркхэм выехал на магистраль.

— Я знаю, что вам пришлось пережить, — снова заговорил он, оглянувшись на оставшиеся позади силуэты Провиденса. — Не могу передать, как благодарен вам за то, что вы согласились участвовать сегодня вместе со мной в телеконференции.

— Я просто надеюсь, что от меня будет какая-то польза. — Кэти вздохнула. — Я уже сказала вам по телефону, что всю эту неделю ломала голову, пытаясь обнаружить в «Спящих в камне» еще какие-нибудь зацепки, но, похоже, зашла в тупик.

— Ваши мысли, Кэти, здорово помогли мне хотя бы в общих чертах навести прицел на преступника. Достойно восхищения и то, как вы держали себя с прессой. Вот почему мы сегодня едем в Бостон, а я попросил Билла Беррелла пригласить вас в качестве официального консультанта.

— Что? — воскликнула Кэти, чувствуя, как сердце провалилось в желудок. — Вы имеете в виду, что я буду работать в ФБР?

— Да, именно это, Кэти. Разумеется, не бесплатно. Бюро готово обсудить ваш гонорар за консультации.

— Но, Сэм, я…

— Кэти, многое произошло за те одиннадцать дней, что истекли с тех пор, как мы впервые ехали вместе из Уотч-Хилла, особенно в части составления психологического портрета нашего убийцы. По телефону я уже рассказал вам про козла, про то, как Микеланджело-убийца получил нижнюю половину своего сатира.

— Да.

— В общем, после нашего разговора о «Спящих в камне», когда мы пришли к заключению, что этот Микеланджело-убийца, по всей вероятности, использовал вашу книгу как трамплин для своих преступлений, Рейчел Салливан вместе со своей командой занимается изучением списков студентов. Пусть вы и не можете вспомнить никого из своих бывших учеников, кто соответствовал бы тому физическому и психологическому портрету убийцы, который у нас имеется к настоящему времени, но Салливан с самого начала работала, исходя из предположения, что убийца, возможно, был связан с вами лишь косвенно, вероятно, через одного из ваших учеников. Поэтому она сосредоточила внимание в первую очередь на всех студентах-мужчинах, учившихся у вас в три года, предшествующих выходу вашей книги, а вскоре начали поступать анонимные записки, что — прошу меня простить, — по вашим словам, произошло сразу же после кончины вашей матери, правильно?