В нем чувствовалось нечто совершенно чуждое этому мирному — пусть и крохотному — уголку природы. Нечто враждебное.

Какое-то дикое неприятие, почти отторжение!

Фиолетово-багровой пеленой замерцал в ее сознании почти квадратный силуэт, и девушка мгновенно узнала опасного гостя.

Василиса мысленно подивилась его присутствию здесь в столь позднее время, ведь не мог же он подслушать днем ее беседу с котом?

Или он только что узнал ее адрес и пришел познакомиться с обстановкой? Тогда зачем взял с собой оружие, запах пороха ни с чем не спутать, как и запах смазки.

Василиса почему-то не верила, что он начнет стрелять. Она чувствовала его, как всегда чувствовала хищного зверя в лесу.

Василиса не раз сталкивалась зимой с волками, а весной и летом — с медведями. И всегда твердо знала, когда хищник собирается напасть.

Это случалось лишь трижды, и странное знание тогда спасло ей жизнь. Дважды Василиса выстрелила первой, а в третий раз промахнулась, но успела спрятаться на дереве — взлетела на высоченную сосну белкой, удивляясь себе.

Василисе с раннего детства казалось, что трусость имеет свой оттенок, свою силу свечения, даже запах, впрочем, как и любое другое эмоциональное состояние.

С болью выдирая себя из странного слияния, Василиса скользнула в сторону, оставляя между собой и врагом детские качели.

Не то чтобы она боялась, что на нее нападут внезапно, напротив — не сомневалась в обратном, — просто автоматически выполняла инструкции Нарышкина. Коська не любил ненужного риска и всегда предпочитал страховаться.

Василиса извлекла из памяти имя и негромко произнесла:

— Ты меня боишься, Рустам? — и улыбнулась, услышав, как он шумно глотнул воздух, всей кожей почувствовала его гнев и… страх.

Василиса присела на спинку скамьи и задумчиво проговорила:

— Знаешь, меня в моем лесничестве считали ведьмой. Глупости, конечно, я просто немного другая. Но они боялись, представляешь? Как ты.

Тополь дрогнул, роняя листья от мощного удара кулаком, голос Рустама срывался от бешенства:

— Я никого не боюсь!

— У тебя пистолет, — небрежно заметила Василиса. — Оружие слабого против сильного. — И вкрадчиво поинтересовалась: — Ты всегда решаешь проблемы трусливым выстрелом в спину? Я не удивлюсь, но рядом люди, а в меня попасть довольно трудно, предупреждаю…

— Ничего у меня нет!

— Есть. В левой руке. Ты, оказывается, левша, Рустам, как я не поняла этого на поляне…

— Откуда знаешь?! — прохрипели из-за дерева.

— Знаю. Я же сказала — меня считали ведьмой, а я просто… вижу. Чувствую. Знаю. Пусть и не могу объяснить.

Рустам молчал. Василиса печально сказала:

— Знаешь, там я страдала, мне так хотелось стать обычной, чтобы от меня не шарахались… — Она усмехнулась. — А здесь вдруг поняла, что не хочу терять мой дар, вы живете в городах так скучно…

— Ты умрешь, как собака!!!

— Собака перед смертью может больно укусить, Рустам, и ты никогда не попадешь в свой рай…

Ответить Василисе Рустам не успел, замер неподвижно за стволом тополя — на крыльцо вышел пожилой охранник и громко окликнул Василису:

— Ты что так долго? Я уж начал тревожиться… Василиса помахала в воздухе пакетом и виновато пояснила:

— Шнурка на месте нет, вот сижу — вдруг прибежит…

— Кого нет?!

— Это я кота так назвала. Он полосатый, у моей сестры когда-то шнурки такие были, для кед…

— Гм-м-м — Шнурок! — хмыкнул охранник. — Кажется, видел я во дворе такого — в полосочку.

Василиса усмехнулась про себя, понимая, что в любую секунду может выдать Рустама и он это отлично знает. Как знает и то, что у охранника тоже есть оружие, он-то свою кобуру носит открыто, у него разрешение, он на работе. Стоит Василисе сказать, что за деревом прячется вооруженный мужчина и он только что ей угрожал…

Конечно, охранник может не поверить. Но проверить-то обязан!

Волны ненависти и страха, идущие от Рустама, почувствовал бы и не эмпат, так иногда называл Василису Коська Нарышкин.

— Вот я и хочу его покормить, — улыбнулась охраннику Василиса.

— Э-э нет, не сейчас! Иди-ка лучше домой, уже поздно. Да и мало ли кто сюда забрести может?

В городе полно наркоманов, просто подонков. Бродить ночью по Питеру опасно, разве тебе родители не говорили?

— Но я обещала…

— Ты и сдержала слово. Не твоя вина, что кота нет на месте. — Пожилой охранник оказался на удивление терпелив.

Василиса растерянно молчала, ей пока не хотелось уходить. Присутствие Рустама и пугало и волновало, она не представляла, чем закончится разговор.

Может, ей удастся договориться? Или хотя бы объяснить Рустаму, что Лера ни при чем, она лиц воров не запомнила.

Или лучше спровоцировать нападение? А потом вырубить его снова и на этот раз вызвать милицию — Рустам при оружии, и он первым напал…

Василиса лишь вздохнула, понимая, что ничего не будет. И сдать его она не имеет права, Рустам запросто может пристрелить этого славного дядьку.

Охранник подошел к ней и, забрав пакет, добродушно пообещал:

— Иди-ка домой, тебе давно пора спать. А я, если замечу твоего Шнурка, покормлю его, так и быть. Все равно время от времени выхожу покурить… — И пожилой охранник почти за руку повел Василису к крыльцу.

Девушка не сопротивлялась. Шла к дому и всей кожей чувствовала растерянность Руслана, непонимание происходящего и неожиданное для него самого чувство облегчения.

Рустам жался к домам и проклинал белые ночи, причуду до сих пор чуждого ему Русского Севера. Если вдруг встретится милицейский патруль, и эти сопливые мальчишки вздумают проверить документы…

Сбежать при таком освещении затруднительно. На улицах пусто, топот будет слышен за километр, да и рассмотреть его физиономию слишком легко, а это уже лишнее.

Рустам поморщился: снова не оставлять свидетелей? Потешить себя, спустить пар, лишив жизни безмозглых пацанов? Пустить чужую кровушку, вдохнуть ее пьянящий аромат, смотреть до последнего в потухающие глаза, пытаясь поймать-таки момент перехода человеческой души туда…

Оно, понятно, заманчиво, но… слишком рискованно!

Рустама трясло от ненависти. В голове прокручивались сладостные сцены, и он лишь кровожадно хекал, представляя, что сделал бы с мерзкой девчонкой, попади она в его руки.

Правда, все портила мысль, что взять врага живым на этот раз практически невозможно. Проклятая девчонка владела каким-то неизвестным Рустаму методом боя — в лесу она завалила даже умельца Рокотова! — а это о многом говорит.